– Вы говорите, что никогда здесь раньше не бывали? – неожиданно спросил Роман.

Каролина отрицательно покачала головой и с волнением сглотнула слюну.

– Вы давно здесь, при кошках?

– Больше года. Почти полтора.

– И вас сюда не тянуло?

– Тянуло. Видите, я не особенно сопротивлялась вашей компании. Надеюсь, вы ничего другого не подумали?

– Боже упаси! Я всегда стараюсь быть реалистичным в собственных оценках.

– Посмотрите, что это за развалины?

– Похоже, то, что осталось от ворот. А вот и скрученная чугунная решетка. Ее уже много позже ставили.

Говоря это, Роман открыл дверь и вышел из машины. Тишиной и зноем встретила его затерянная в оливковом саду вечность.

– Вечность! – услышал он, повернул голову и увидел, что Каролина тоже стоит рядом с распахнутой дверцей со своей стороны.

– Что?

– Это вечность. Умершая вечность. Здесь ее похоронили.

– Абсурд. Вечность не умирает. Она – единственная реальность, умираем только мы. Мы боимся заметить вечность, а она не замечает нас, как песчинку в пустыне. Но пустыня как раз и состоит из таких песчинок. Видите, развалины? Это когда-то соорудили «песчинки». Вечность их перемолола, вернув в первичное состояние. И закопала в тишине. А потом покрыла зноем.

– Давайте уедем. Мне что-то не по себе!

– Вот еще! Сидите в машине. Вот ключи. Можете запереться и врубить кондиционер и приемник. Все веселей! А я пойду за ворота. Похоже, эта дорожка ведет к монастырю.

– Отлично! Катитесь куда пожелаете, а я остаюсь здесь. Будь я проклята, что поддалась вам!

– Вы не мне поддались, а себе. Ведь при вас сюда ездила только старая Сара, не так ли?

– И что из этого?

– Она не брала вас с собой. Почему-то не хотела. А вы трусили! И ее боялись, и себя.

– Себя?

– Конечно. Страхи неинтересны в одиночестве. Их не с кем делить.

– А Сара? Я бы могла делить их с ней!

– Нет. Сара не ведает страхов. Она сама немного страх. Разве не так?

Каролина пожала плечами.

– Ведь это она вас сюда привезла, на ферму?

– Она мне написала, в Лондон.

– Ну вот, видите! А когда вы приехали, она сказала, что вам нечего делать в этом монастыре. Не так ли?

– Почти. Что-то в этом роде.

– А Лиза? Елизавета? Она ведь тоже сюда не ходила? Почему?

– Не знаю. Может быть, из-за Сары.

– Сара ведь не знает, что вы со мной сюда поехали? Ведь так?

– Думаю, так.

– Это ваш с Елизаветой заговор. А я всего лишь транспорт в этом направлении. И вы смеете меня упрекать, что я взял вас собой? Это вы меня взяли с собой. Ну и сидите себе в машине. А я пойду за ворота.

– Вот еще! Не смейте мною командовать!

Роман хлопнул дверцей. Перед ним через пару шагов открылась длинная аллея, в конце которой виднелись приземистые монастырские строения. Он шел по аллее, поглядывая по сторонам: развалины уходили вглубь территории. В самом конце утоптанной дорожки угадывалась небольшая площадь, окруженная обветшалым монастырским зданием с невысоким церковным шпилем и крестом в ее левом крыле. Еще ближе, торцом к аллее стояло побеленное, с черными деревянными перекрытиями, одноэтажное строение. Его черепичная крыша ярко выделялась на фоне унылого, поблекшего архитектурного пейзажа.

Роман услышал за спиной торопливые шаги. Он обернулся: к нему, немного запыхавшись, почти бежала Каролина.

– Вот! – сказала она и протянула ему ключи от машины. – Я заперла ее.

– Зачем? Думаете, в оливковом саду сидит угонщик и ждет, когда сюда забредут растяпы?

– Глупости! Просто хотелось бы иметь здесь хоть какую-то страховку. Надо же будет на чем-то удирать.

Роман кивнул и сунул ключи в карман. Он повернулся в сторону строений.