— Простите, я при исполнении.

При этих словах на щеках графа заиграли желваки, словно он сдерживался.

— Да? Жаль, — не поняв моих слов, художник пожал плечами, обогнул меня и поравнявшись со своим покровителем, протянул ему сосуд:

— Мэссэр?

Граф одарил его мрачным взглядом и коротко и емко сообщил, что он думает о местных пьяницах. Тот ничуть не обиделся, лишь отъехал на безопасное расстояние и, притормозив кобылу, сделал несколько больших глотков. Затем, тыльной стороной ладони вытерев губы, воскликнул:

— Тут немного и было!

После чего зашвырнул кувшин куда-то в сторону. Глухой стук возвестил, что керамика раскололась. Граф Алайстер яростно скрежетнул зубами, но промолчал.

Подъехав к воротам усадьбы, он спешился, передал наших коней Боненвенунто и вновь взмахнул рукой в воздухе:

— Прошу!

Я послушно шагнула в яркий белый свет и оказалась в комнате. Сразу же портал закрылся. Разозленный неудачей хозяин дома явно не собирался провожать меня.

Далия помогла мне переодеться, после чего принесла обед: фаршированного не то воробья, не то перепела, какие-то распаренные овощи, хлеб и фьён. При расспросах выяснилось, что эту птицу при жизни звали квал, и он приготовлен во фьёне со специями и ягодами, и это очень изысканное блюдо. Возможно, не стоило сразу после знакомства накидываться с ножом и вилкой, но я рассудила, что холодным он будет менее приятен. Во время обеда я попыталась расспросить Далию о ее хозяине, но она отвечала очень уклончиво, и ничего нового мне узнать не удалось.

День тянулся очень медленно, я изнывала от скуки, совершенно не зная, чем себя занять.

Рассматривать гобелен, висевший на стене, мне быстро надоело, да и картинка была невеселая: тела жениха и невесты, пронзенные стрелами, все пирующие вскочили со своих мест и пальцами указывают на двух розовых птиц, напоминающих наших лебедей, которые взмывают в небо. В памяти внезапно всплыла древняя легенда, в которой влюбленные были застрелены ревнивым соперником на свадебном пиру и превратились в розовых птиц — анела́.

Я с недоверием взглянула на гобелен. Вот интересно только, откуда я это все знала. Так же как знала, что этот дом, по всей видимости, — любимая загородная вилла графа Алайстера, главы могущественного рода, который являлся главой Совета десяти и фактическим правителем Лагомбардии. Даже нынешний д'орез был избран и по давней традиции обручен с морем по желанию Алайстера.

При мыслях о Гаудани сердце учащенно забилось. Лоренцио… это имя пришло само собой, как и воспоминание: темноволосый красавец, склонившийся к моей руке. Я буквально ощутила теплоту его пальцев, прикосновение губ к моему запястью… да что же это такое! Я затрясла головой, прогоняя наваждение.

Затем вскочила и закружила по комнате, пытаясь понять, откуда все эти воспоминания. Да и мое желание уколоть Алайстера на прогулке… Будто я была избалованной принцессой.

Взгляд упал на кольцо, которое сегодня утром граф надел мне на палец. Кажется, он сказал, что это амулет. Возможно ли, что именно кольцо заставляло меня вести себя и думать, как Карисса? Вчера я бы лишь рассмеялась в ответ на такое предположение, но не сегодня.

Я решительно стянула кольцо с пальца, положила его на стол и прошлась по комнате. Ничего не случилось. Не было ни грома, ни молнии, сюда не примчался разгневанный хозяин дома. Мыслей тоже не было. Никаких. Ни своих, ни чужих.

Поняв, что для чистоты эксперимента мне необходимо выйти хотя бы в соседнее помещение, я задумалась. С одной стороны, Рой категорически запретил мне покидать комнату, с другой… маячок оставался в комнате.