— Почему мне не позвонила? — присаживается на корточки рядом со мной Леська.

Смотрит уже без обиды и злости. Только сочувствие.

— Не хотела тебя отвлекать. С таким бельишком, что мы тебе купили, думала, что Ромка тебя не выпустит из дома долго, — нахожу в себе силы на то, чтобы улыбнуться. Замечаю, как подруга заливается густым румянцем. Кажется, парню сюрприз пришёлся по душе. — Я не знала, кому ещё позвонить кроме Андрея, — пальцем собираю мелкие мусоринки с пола. Хорошо бы здесь уборку сделать. — Он приехал почти сразу. Предложил у него переночевать.

— По твоей шее вижу, что ночёвка набирала жаркие обороты, — хмыкает Леська.

Теперь приходит моя очередь краснеть. Потому что кожа на шее ещё влажная от поцелуев Андрея, а на руках остались пылающие следы от прикосновений его ладоней. 

— Я люблю его, Лесь, — шепчу едва слышно, не поднимая глаз. — Люблю просто безумно сильно. Мне кажется, что если я не буду видеть его глаза, то просто задохнусь. 

— Знаешь, что самое забавное? — Леська руку мою берёт и ладошки наши соединяет. Наш жест безграничного доверия. — Ты для меня как сестра. Роднее моей собственной. И Ромка с твоим Андреем как братья. Знаю, что Ромочка верит Мрачному как себе. Судьба решила подарить нам подарок. Помнишь, как мы желание загадывали в Милане?

— Чтобы мы с тобой встретили братьев, в которых влюбимся. И чтобы мы никогда не расставались, — я говорю так же шёпотом, прокручивая в голове одно из самых ценных воспоминаний своей жизни.

— Получается, что желания сбываются, — Леська хлопает в ладошки, совсем как маленький ребенок. — Лиса? — видит, что я не спешу радоваться. — Что не так?

— Я чувствую, Лесь, что мать не даст мне быть с Андреем, — я поднимаюсь с пола и начинаю натягивать джинсы. — Она всё сделает, чтобы нас рассорить. Она не хочет, чтобы я была счастлива. И Андрей… как же ненавижу это говорить… но у него нет наследства и богатых родителей… у него вообще никого из родственников нет. Двойная преграда. 

— Тебе через три дня восемнадцать, Алиса. Ты можешь уезжать куда угодно. Мать уже ничего не скажет.

— Лесь… Ты знаешь её прекрасно! Неужели ты думаешь, что тотальный контроль прекратиться по щелчку пальцев после того, как мне исполнится восемнадцать? — качаю головой.

— Прекратится, Алиса. Прекратится, если ты сама этого захочешь. Ты взрослый человек. Ты сама вправе распоряжаться своей жизнью. Тебе стоит сделать единственный шаг — переступить через свой страх и просто уйти из дома, где тебе так плохо. Но ты слишком трусливая, — говорит прямо, как это умеет делать только она, не пытаясь юлить, — чтобы сделать этот шаг. Ты до сих пор остаёшься той забитой маленькой девочкой, которая рыдает из-за каждой четвёрки и боится пропустить хоть один урок. Потому что знает, что дома её ждёт тёмная комната, голодовка и ремень.

— Ты не понимаешь! — я начинаю беситься. Потому что чёртовы слова попадают в точку. Правда всегда выводит из себя.

— Всё я понимаю, Алиса! Не я ли была тем самым человеком, который наблюдал за тем, как из счастливого и жизнерадостного ребёнка, ты превратилась в собственную тень? Как ты пыталась и до сих пор пытаешься играть из себя пофигистку? Как ты сгрызала ногти до мяса? Не я ли потащила тебя насильно к психологу, когда у тебя начались панические атаки после того, как твоя мать заперла тебя в кладовке на всю ночь? — Леся злится и повышает на меня с каждым словом голос. — Я всё прекрасно знаю. И всё понимаю. И знаю, что ты боишься. Понимаю тебя. Но я хочу, чтобы ты была той отважной девочкой, которая, не раздумывая, прыгнула в ледяную воду, чтобы вытащить меня. Которая, без какого-либо страха, бегала по крышам гаражей. Я хочу видеть ту смелую девчонку, которая могла дать отпор любому задиристому мальчишке из нашего двора. Да даже ту, что Ромке гадости говорила, защищая своего любимого человека. Ты должна защищать сейчас самого любимого человека. Любимее которого нет никого. Саму себя, Алиса. Только ты можешь сделать себя счастливой. Ни я, ни Андрей, ни кто-то другой. Только ты главный секрет своего счастья. А кто останется рядом решать только тебе, — выдыхает и переводит дыхание. — Мне легко говорить, потому что я не на твоём месте. И сама вела себя как идиотка с Ромой. Но… в своё оправдание могу сказать, что родители были против Ромы. Когда я привела знакомиться его, отец даже руку не пожал ему. А мне заявил, что его дочь не будет встречаться с парнем, у которого за спиной приводы в полицию. Про то, что он сирота отец тоже не забыл упомянуть. Знаешь, что я сделала? — я головой качаю отрицательно. — Я Ромку за руку взяла и из дома ушла, оставив ключи от машины на столе папином. Было ли мне страшно? Да! Сомневаюсь ли я сейчас? Честно говоря, да. Я боюсь, что Ромка найдёт другую. С характером покладистым. Боюсь, что мы не вытянем, ведь я никогда не работала. И придётся совмещать учёбу и работу. Но всё это только укрепит наши чувства. Надеюсь… — шепотом.