— Андрюша, а что ты тут делаешь? — Алина тут же преградила мне путь.

— Скажи ему, что заходить должен тот, у кого рисунок тот же, — верещит этот додик. Нужно было ему вмазать.

— Андрюша, — лицо Алины искажается, а голос срывается на визг. Ненавижу истеричек.

Просто отодвигаю её в сторону и захожу в комнату, плотно закрыв за собой дверь. Принцесса стоит в центре комнаты. Глаза завязаны чёрной повязкой. Губы приоткрыты. Она увлажняет их языком. Мл*. Картинки того, что можно было сделать с ней, не снимая повязку с глаз, замелькали перед глазами. Шумно выдыхаю и сжимаю с силой кулаки, чтобы привести мысли в порядок. Девчонка уже тянет руки к повязке, но я перехватываю прохладные тонкие пальчики. Скольжу на запястья. Чувствую, как бьется в ладонях её пульс. Взволнована до предела. 

Руки живут своей жизнью. Оглаживают каждый позвонок, талию. Сминают шёлк кожи. Нос втягивает её запах. Губы манят. Пухлые. Красные. Влажные. 

Но в голове засели её слова. Они выжигают дыры в сердце. Продолжают напоминать, что я ей нафиг не сдался. Ухожу, так и не поцеловав. Знаю, что если поцелую, то крышу снесет. Семи минут не хватит. 

И сейчас осознаю, что месяца тоже будет мало. Мне нужно гораздо больше времени. И знаю, что не отпущу её. Не отпущу уже никогда. 

14. Глава 14

Андрей

Дорога под колёсами байка превращается в одно сплошное серое пятно. Руки до сих пор дрожат, стоит вернуться мыслям к принцессе.

Особенно, когда вспоминаю, как месяц назад она сидела сзади и прижималась ко мне со спины. Как прохладные ладошки торс сжимали. 

Когда из комнаты вышел, с титаническим трудом отстранившись от девчонки, наткнулся на дикий, просто безумный взгляд Алины. Она тут же стала шарить глазами по мне. В губы взглядом впилась. 

Обошёл её по дуге, а она следом кинулась.

— Андрюша, ты куда? — за руку хватает, смотрит со страхом в лицо.

— Домой, — дергаю рукой, сбрасывая чужие пальцы с запястья. 

— Может останешься? — заискивающе.

— Дела, — обрубаю резко, ускоряя шаг и оставляя девушку за спиной. 

Вылетаю на улицу, втягивая носом прохладный воздух и остужая разгоряченное от желания тело. Чёрт. Дышу глубоко, чтобы клекот в душе успокоить. В колени руками упираюсь, сжимая до боли, до синяков, чтобы не развернуться. Чтобы в дом обратно не вернуться. 

Хоть и спиной к дому стою, всем нутром чувствую девчонку. Знаю, что она там. Меня тянет вернуться обратно. За нити невидимые кто-то дёргает. 

Краем глаза улавливаю движение справа. Оборачиваюсь и вижу Ромыча. Его лицо перекосило от ярости. Он трясёт за плечи Лесю и говорит что-то громко. Но отсюда слов не разобрать. Отступаю в тень, чтобы дать им мл*ть нормально поговорить. Чтобы никто из них не заметил, что есть свидетели этой сцены. Надеюсь, что Ромыч уже скажет ей нормально, что баб у него уже два года нет. Что спит он только с одной. Что сохнет по ней.

Но Ромыч целует Лесю в лоб и уходит в дом. Но моё внимание сосредотачивается на моей девчонке, которая со всех ног мчит к подруге. Падает на колени и руку тянет, но Леся отпихивает мою девчонку. А у меня ярость звериная, почти неконтролируемая поднимается в душе. Руку Леси перехватить хочется, а принцессу за спину задвинуть. Приходит осознание, что я впервые готов защищать кого-то кроме себя. Что кто-то стал мне важнее меня самого

Леся уходит, а малышка, пошатываясь, пошла к калитке. Последовал за ней. Знал, что ей плохо.

Душу рвёт на части, когда слышу всхлипы. Мл*ть. Просто выворачивает от жалости. От желания вжать принцессу в себя, успокоить. Только бы на соблазнительных пухлых губах расцвела улыбка. Она ведь у неё невероятная. Такая солнечная и тёплая. Ласковая.