– Я должен быть с ним.

– Так идите, я сама дойду.

– Он терпеть не может, когда его не слушаются.

– Пересидите где-нибудь, потом скажете, что проводили.

– Не хочу лгать. Он не любит это ещё больше, чем непослушание.

– Суровый, – буркаю я и топаю дальше.

Чувствую взгляд на спине. Со всех сторон уже жилые дома, но ставни и ворота закрыты, да и… не думаю, что смогу убежать от такого великана. Потираю плечо, за которое меня схватил главарь – точно будут синяки.

– Сколько тебе ещё до выкупа? – наёмник отстал на полшага, но сверлит взглядом спину.

Я так сосредоточилась на своих ощущениях, на ожидании внезапного удара, что не сразу понимаю, о чём он. Наконец отвечаю:

– Семь полновесных серебряных. Плюс деньги за питание, одежду и проценты.

– Одна ночь с ним позволит тебе выкупиться. Всё будет честно. Можно даже с контрактом. Сто полновесных серебряных.

У меня дыхание перехватило: такие деньжищи! Сбившись с шага, продолжаю путь. Эти деньги помогли бы не только выкупиться мне, но и выкупить часть земли, занятой нашей семьёй. Эти деньги бы изменили всё… но… как я изменюсь после такого заработка? Как после этого смотреть людям в глаза? Я же сгорю со стыда.

– Не думаю, что смогу с этим жить.

– Со ста серебряными? С ними очень легко живётся.

– Совесть не купишь.

– О, это утверждение наивной девушки: всё продаётся и покупается, нужно лишь предложить правильную цену. Сто пять полновесных серебряных. Мой господин искусный любовник и занимает высокое положение в обществе, любая женщина почла бы за честь предложение разделить с ним ложе. Тебе же предлагается плата. Высокая. А если понравишься ему – он тебя одарит золотыми браслетами.

Они точно южане (хотя и не выглядят ими, слишком светлые), это у них там принято любовницам браслеты дарить. Высокое положение в обществе… может, он из свиты самого Императора (он много своих соотечественников в столицу притащил).

– Не глупи, – с нотками раздражения отзывается мой невольный спутник. – Могу накинуть ещё десять монет, но это уже явный перебор.

Его попытка сторговаться помогает тугому узлу страха, засевшему во внутренностях, развязаться: скорее всего, они и впрямь не бандиты (те бы церемониться не стали).

– Не упускай такую возможность, девочка. Ну посуди сама, что тебя, нищую, ждёт в будущем? Работа да мужлан какой-нибудь, который будет драть тебя в постели за мизерное вознаграждение. А тут у тебя есть возможность насладиться искусными ласками на шёлковых простынях, ещё и заработать на этом. А если господину очень понравится, ты озолотишься.

– Я бы хотела, чтобы всё было по любви. Даже если я не получу за это ни монетки.

– О глупая женщина, зачем боги дали тебе красоту? Зачем Шенай поцеловала тебя в колыбели? Только чтобы ты бездарно растратила свои прелести? О…

Пустынную богиню страсти Шенай особенно почитали содержанки и проститутки, шествия в её честь устраивали…

– С чего бы Шенай меня целовать? Я не в пустыне родилась. – Я уже думала, как оторваться от своего охранника: если он предложит плату за меня Октазии, она превратит мою жизнь в кошмар.

– Шенай добра, она целует детей чужих народов, чтобы они тоже были прекрасны. Прояви уважение. Сто двадцать монет.

Смотрю по сторонам: квартал знакомый, но никакой возможности улизнуть, никакого лаза или узкого переулка, в котором мог бы застрять идущий за мной громила. Если он не дурак, он уже сообразил, что проще перекупить мои долговые обязательства. Конечно, по ним я не обязана отдаваться хозяину, но так меня могут увезти из страны или заставить пользоваться дорогими вещами, которые впишут в стоимость долга, навечно превратив в рабыню. И это только мягкие методы…