Возможно, так и будет. Вряд ли кто-то пожалеет дурочку, которая собственноручно освободила дракона. Стоя на балконе особняка Дэвина, Джемма видела, как пылает центр столицы. Ветер был тугим и горячим, он нес запах крови, пепла и сгоревшей человеческой плоти – такой жуткий, что волосы на руках поднимались дымом.

А потом дракон поперхнулся пламенем и рухнул на город – Джемма почувствовала, как дрогнула земля.

- Его высочество убил дракона, да? – осторожно спросила она у рыжего офицера, который сидел напротив. Он снял фуражку, провел ладонью по лбу и ответил:

- Да. Убил.

- Ранен? – Джемма сама удивилась тому, как вдруг задрожал ее голос. Офицер кивнул.

- Медикус говорит, отдача магических полей. И он сильно обгорел, когда спасал королеву с детьми.

«Спасал королеву», - повторила Джемма. Дэвин бросился в огонь к матери, которая отвергла его, ни разу не взяв на руки – а его при этом называют самым страшным и темным, его именем и делами пугают… Офицер словно прочитал ее мысли, потому что негромко добавил:

- Он герой. Если бы не он, то…

Джемма понимала. Если бы не Дэвин, который встал против дракона, то на месте страны была бы выжженная пустыня. И дракон пировал бы на развалинах, пожирая человечину.

- Патриарх велел служить по его высочеству как по святому мученику. Спасителю людей, - сказал офицер, и Джемма ахнула:

- Он же еще жив!

Офицер горько усмехнулся.

- Медикус сказал, что он не доживет до утра.

Только теперь Джемма подумала о том, что же будет с ней, когда Дэвин умрет.

Куда ей идти? Что делать?

«Я освободила дракона, - с болью и стыдом подумала Джемма. – Это я во всем виновата. Только я одна».

Она опомнилась только тогда, когда экипаж въехал в распахнувшиеся ворота Летнего дома – второй резиденции его величества. Вечерело; вдоль подъездной дороги выстроились слуги, облаченные в траур. От факелов, которые они держали в руках, тянулись растрепанные черные ленты дыма.

«Это все, - подумала Джемма. – Это все».

Ее быстро, почти бегом провели на второй этаж. Мелькнули статуи, колонны, мраморная лестница, устеленная пушистым алым ковром, похожим на высунутый язык – и вот слуга открывает двери покоев. Джемма вошла – медленно, словно ее тянули на ниточке.

Вот белая кровать. Человек, который на ней лежал, казался сломанной куклой – перебинтованные руки поверх одеяла, растрепанные темные волосы, лицо в ссадинах. Возле правого виска танцевал золотой кузнечик-артефакт: то запускал лапки в волосы, то начинал поглаживать лоб. Он лечил, вот только толку от его лечения не было.

Джемма сделала еще шаг, чувствуя, как горло сдавливает спазмом.

- Джемма, - услышала она и, почти упав на край кровати, взяла Дэвина за руку.

- Это я, - прошептала Джемма. Лицо вдруг сделалось мокрым, и она подумала: «Господи, как странно. Вчера я не могла смотреть на него без ужаса, а теперь он умирает, и я плачу…»

- Хорошо… - глаза Дэвина были закрыты, едва слышный шепот летел из потрескавшихся губ, и Джемме казалось, что она говорит с мертвецом. – Сейчас придет… священник.

- Дэвин, - прошептала Джемма и вдруг уткнулась лбом в его руку. – Дэвин, не умирай, пожалуйста…

Она не знала, что еще сказать. Мысли путались. Единственный человек, который был к ней добр после гибели отца, сейчас уходил от нее – Джемма почти видела темную фигуру Принца-Вороны, которая неторопливо брела по радужному мосту, что ведет от жизни к смерти и суду Божьему.

Не удержать. Не поймать. Еще немного – и она останется совсем одна.

- Мы… поженимся, - сиплый шепот стал громче. – Он обвенчает нас.