– Сахар?

– Ага. Три ложки. Чтобы уж точно проснуться.

– А где ваша начальница? – оглядывается девушка, и я недоуменно приподнимаю бровь.

– Какая начальница?

– Ну, шамаханская, – лукаво улыбается она, и от этой ее улыбки в голове вдруг вспыхивает желание, неуместное даже на первом свидании, не говоря уже о второй мимолетной встрече в подобных обстоятельствах.

– А-а-а, Шамани? Дома на этот раз. Решила выспаться, а то ночка у нас выдалась с ней довольно неспокойная. Она у меня девушка невероятно самостоятельная и сама выбирает – ехать со мной на работу или остаться на хозяйстве. Так что проследила за тем, чтобы я правильно принял душ, выбрал парные носки, поцеловала на прощание и улеглась дрыхнуть на моей подушке.

– Не удивлюсь, если вы скажете, что она еще и борщи вам варит, – девушка отворачивается, но я с удовлетворением замечаю тот самый желанный румянец смущения, снова окрасивший ее щеки. Ну прелесть же, а не девочка. И… а почему бы и нет? Мое первое впечатление о людях, особенно владельцах питомцев, редко ошибается.

– Нет, борщи себе я варю сам, – и с замиранием сердца слежу за ее реакцией.

И она не подводит.

Лиза чуть опускает приподнятые плечи, словно расслабившись, и чуть слышно выдыхает.

Бинго.

Надо закреплять.

Но тут меня подводит собственный организм, который из всех внезапно промелькнувших картинок в голове выбирает те, в которых участвует моя широкая кровать. И я ничего не могу поделать с непреодолимым желание зевнуть. Рот неудержимо распахивается так широко, что что-то аж хрустит в челюстном суставе, да так громко и звонко, что я невольно ощупываю место мерзкого звука – представляю, как нелепо и смешно в ее глазах будет выглядеть бородатый мужик, вывихнувший челюсть при зевании.

– Ой, простите, что-то я…

Но Лиза лишь обеспокоенно качает головой.

– Как же вы в таком состоянии будете работать?

– Да мне бы до обеда простоять, да до вечера продержаться. В субботу обычно, на удивление, спокойный день.

– Вот, держите, – девушка протягивает мне на одноразовой тарелке кусок одуряюще вкусно пахнущего пирога. – Хоть позавтракаете нормально. И вот ваш кофе. Сладкий, три ложки. Я размешала.

Я буквально впиваюсь в подрумяненный бочок соблазнительного угощения и чуть не постанываю от наслаждения. Идеально.

– Что вы сказали?

– Гововю вкуфно. Обавдеть, – шамкаю я, стараясь не уронить драгоценные крошки. – Когда же вы успели его приготовить?

– Ноч… То есть вечером. И это Анфиса Гавриловна готовила.

Глупенькая. Во-первых, ты уже дважды проговорилась, а, во-вторых, зачем ты приписываешь свои заслуги другому человеку?

Я заглатываю угощение, как бездомный пес случайно перепавший обрезок мяса с рыночного прилавка – гам, жам, глыть, и нет кусочка. Но от второго отказываюсь.

– Съем второй, глаза начнут сами по себе закрываться. Лучше оставлю на обед, вдруг святой Айболит будет ко мне милосерден и даст возможность после этого поспать полчасика.

– И вам хватит полчасика?

Ну, смотря на что, милая Лиза. На то, чтобы дать возможность организму по быстрому перекемарить и пахать дальше – вполне. А вот на то, чтобы распробовать твои нежные губы… Но вслух произношу, конечно, лишь официальную часть.

– Да что нам, кабанам, сделается?

– Егор Артемович, доброе утро, – заглядывает в кабинет наша администратор. Та самая, что вчера так неосмотрительно утащила мои ключи. – Ой, вы не один, тогда я пойду, пожалуй.

– Нет, нет, Марина, пейте кофе, мы уже закончили. Да и первый пациент уже готов к процедуре. Да, Ваше Высочество?

Как я и сказал вчера Лизе, единственное, в чем нуждается этот капризный, избалованный тойчик – строгая диета и ежедневные прогулки.