Певец заметил нас с Пашкой, вернее меня, и стал внимательнейшим образом приглядываться. Видимо, хотел удостовериться, я это или нет. Мы с ним встретились глазами. Я не стала изображать ни бурного восторга, ни желания взять автограф, а тем более – отдаться, что некоторые девушки почитают за честь. Никогда не страдала от неразделенной любви к актерам, танцорам, певцам и прочим творческим людям. Предпочитаю как раз не творческих, а деловых. Хотя что из этого получается…

– Вы – Смирнова, да? – робко спросил певец, если, конечно, это был он.

– Предположим.

– Вы с оператором? – Он увидел камеру в Пашкиных руках.

Я молчала. Пашка извлек из кармана банку пива и отхлебнул.

– Простите, а мне можно глоток? А то после посещения этого заведения.

Пашка протянул ему банку. Певец, известный своими шумными дебошами, сделал два больших глотка, пожелал Пашке всех благ и побольше, потом снова повернулся к моей скромной персоне и заявил, что как раз я-то ему и нужна.

– Я вообще-то не по вашей части. Вам нужно к Димону Петроградскому. Могу дать телефон. И даже сама позвоню. – Я предполагала, что Димка может обрадоваться, если я для него договорюсь об интервью с этим типом. Хотя в душе Димка презирает героев своих репортажей, но работа есть работа. И к ней ведь можно относиться с чувством юмора.

– Нет, вы не поняли, – вздохнул певец. – Мне именно к вам. Я не насчет себя. Насчет другого человека.

Я толкнула Пашку в бок. Он тут же приготовил телекамеру.

– В общем, вы сами все смонтируете потом, – продолжал певец, быстро собравшись и выдав в камеру дежурную улыбку.

– Вас вызывали повесткой? – я тоже теперь выступала в своей журналистской роли. – Или просто пригласили для разговора?

– Нет, я сам приходил просить за одного очень уважаемого человека, даже не просить… я неправильно выразился. Приходил сказать, что готов поручиться за господина Астахова Вячеслава Николаевича, известного в нашем городе бизнесмена и мецената.

«Так, это уже становится интересно», – подумала я. Вслух спросила, что побудило известного певца к таким действиям. Небосклонов, по его собственному признанию, отправился в Управление сразу же, как только узнал, что господин Астахов томится в застенках. А томится уже не первый день, и это почему-то скрывалось от широкой общественности. Теперь общественность в лице Небосклонова выражала свое возмущение. Пока в мягкой устной форме. Если же Астахова не выпустят в ближайшее время – выразит бурно.

– Юлия… простите, как отчество? Почему вы-то не сообщили людям, что Астахов в «Крестах»?

Я заметила, что моего эфирного времени просто не хватит для того, чтобы сообщать людям обо всех, кого поместили в «Кресты». Во-вторых, я сама совсем недавно узнала о том, что Астахов находится там. В-третьих, я не даю подобных сообщений в своих программах. О заключении под стражу сотрудники органов сообщают родственникам. По крайней мере, это их обязанность.

– Значит, об аресте Астахова специально замалчивалось? – задумчиво произнес Небосклонов, как бы разговаривая сам с собой. – Значит, ему в самом деле просто шьют дело? Хотят избавиться от хорошего человека?

– А почему вы так думаете? – встряла я.

– Ну как же?! Я лично знаю Вячеслава Николаевича. И его знают многие из моих друзей. Некоторые уже приходили сюда и придут еще. Мы организуем митинг. Надеюсь, его-то вы осветите?

Я обещала пренепременно это сделать и вручила певцу свою визитку, чтобы оповестил о месте и времени проведения.

Небосклонов сказал мне, что Вячеслава Николаевича обвиняют в жестоком убийстве любимой женщины – той, с которой он жил. По мнению певца, Вячеслав Николаевич никак не мог убить женщину. Он, конечно, вообще никого убить не мог, но женщину – точно. Он очень любит женщин – всех, и я могу спросить о нем любую модель, актрису или певицу. Они подтвердят.