Это случилось пять дней назад. Среди приглашенных на обед к месье Дрё-Субизу были две его племянницы и кузина, а из мужчин – главный судья д’Эссавиль, депутат Боша, кавалер Флориани, которого граф знал по Сицилии, и генерал маркиз де Рузьер, старый друг семьи.

После обеда дамы перешли к кофе, а господа получили возможность выкурить по сигарете с условием оставаться в гостиной. Завязался общий разговор. Потом одна из девушек забавы ради стала гадать по картам, предсказывая будущее. Затем речь зашла о знаменитых преступлениях. И именно в этой связи месье де Рузьер, никогда не упускавший возможности подколоть графа, вспомнил ненавистную тому историю с ожерельем.

Гости не преминули высказать свои мнения. Каждый по-своему прокомментировал расследование. Разумеется, версии противоречили одна другой и все были одинаково неправдоподобны.

– А вы, месье, – спросила графиня кавалера Флориани, – что вы думаете о краже?

– Я, мадам, вообще ничего не думаю.

Послышались удивленные восклицания. Ведь Флориани только что блестяще рассказывал о различных приключениях, в которых он участвовал вместе со своим отцом, судьей в Палермо, и явственно продемонстрировал свою склонность к подобным рассуждениям и вкус к таким историям.

– Признаюсь, – сказал он, – мне действительно случалось добиваться результатов там, где пасовали самые искусные. Но не стоит сравнивать меня с Херлоком Шолмсом… К тому же я почти не знаю, о чем идет речь.

Все взгляды обратились к хозяину дома. С большой неохотой он был вынужден изложить факты. Флориани выслушал, поразмыслил, издал несколько восклицаний и прошептал:

– Странно… Хотя на первый взгляд мне не кажется, что задача настолько уж сложная.

Граф пожал плечами. Но остальные гости сгрудились вокруг Флориани, и он продолжал не без некоторой назидательности:

– Обычно, чтобы найти виновника преступления или кражи, нужно определить, как это преступление или кража были совершены или, по крайней мере, как могли быть совершены. В данном случае, по-моему, все очень просто, поскольку мы не придерживаемся никаких гипотез, а знаем, причем точно и наверняка, что попасть в помещение можно было только через дверь спальни или окно кладовой. Но дверь, запертую на внутренний засов, невозможно открыть снаружи. Значит, вор влез через окно.

– Но окно проверили – оно было закрыто, – спокойно возразил месье де Дрё.

– А для этого, – продолжал Флориани, не реагируя на то, что его перебили, – он должен был соорудить нечто вроде мостика или перекидной лестницы между балконом на кухне и оконным карнизом, и как только футляр…

– Но повторяю, окно было закрыто! – воскликнул граф с нетерпением в голосе.

На сей раз Флориани был вынужден ответить. Он сделал это крайне спокойно, с видом человека, которого не могут сбить с толку столь неубедительные возражения.

– Мне хочется верить, что так оно и было. Но разве в окне нет форточки?

– Откуда вам это известно?

– Ну, как правило, форточки делались во всех особняках того времени. А кроме того, форточка обязательно должна присутствовать, иначе кража необъяснима.

– И впрямь, она есть, но была закрыта, как и окно. Мы даже внимания на нее не обратили.

– Это неверно. Если бы обратили, то убедились бы, что она-то была открыта.

– Но каким образом?

– Полагаю, что, как и другие форточки, она открывается при помощи проволочного шнура с оплеткой, к нижнему концу которого приделано кольцо?

– Да.

– И это кольцо висело между оконной рамой и шкафом?

– Совершенно верно, но я не могу понять…

– Так вот. Через щель, проделанную в окне можно с помощью какого-либо инструмента, скажем железной палки с крючком на конце, подцепить кольцо, дернуть и открыть форточку.