А остальное − всё равно.

Всё равно, что за окном мелькают фонари, и дворники гоняют по лобовому стеклу мелкую морось.

Всё равно, в каком направлении мчит красная иномарка.

Наплевать. На всё наплевать.

Ничего не важно.

Ничего не нужно.

Евгению казалось, будто мозги превратились в кисель, а его самого засунули в тугой ватный кокон.

Но так лучше. Всё лучше, чем вспоминать и бояться.

А теперь страха нет. Совсем.

Ни стыда, ни страха...

Ничего не осталось. Ничего...

"Расслабься! − смачный шлепок. Сальный взгляд. Шквал ненависти. Нож у горла паренька-первогодки, который смотрит глазами-блюдцами и, похоже, от страха даже не дышит. Шершавая пятерня сжимает ягодицу, и внутренности скручивает тугим узлом от омерзения и стыда. Бескрайнего, неописуемого стыда, который в разы ужасней смерти. К горлу подкатывает ком. По щекам катятся позорные слёзы. Хочется кричать, но рот зажат чужой ладонью. − Ты запомнишь меня надолго, дружок"...

И Женя запомнил. Да так, что никак не забыть теперь...

Он не мог со стопроцентной уверенностью утверждать, что не ошибся, и человек, мелькнувший в конце коридора − действительно ОН, тот самый, кого надо забыть, но...

Рисковать не особо хотелось. Страх затопил, подобно цунами, и Евгений думал только об одном − бежать. Бежать, как можно дальше, и не оглядываться. Спрятаться так, чтоб не нашли. Не нашли и не вернули. К нему.

Но его догнали, усмирили и вернули. Правда, не к нему, а к ней. К загадочной девушке, которую он совсем не помнил...

Варина подруга молчала. Женя видел её сосредоточенный взгляд, плотно сжатые губы и пальцы, крепко стиснувшие руль.

О чём она думает? Жалеет, что не оставила его, дурака, в больнице?

Наверняка...

Хотелось объяснить всё, но... разве можно о таком рассказывать? Вообще в принципе?

Нет! Нет! Нет!!!

Никогда. Никогда и никому! Уж лучше сдохнуть!

Надо молчать, чтоб никто не узнал.

Евгений прислонился лбом к прохладному стеклу. Сглотнул.

Надо молчать...

Непонятная Лена покосилась на него. Красивая она, хоть и странная.

"Зачем я ей? − безучастно думал Женя, созерцая унылый пейзаж. Город кутался в зябкие сумерки, а асфальт блестел от дождя. − Она вон какая... шикарная. К чему ей понадобился моральный калека, не способный... Да вообще ни на что не способный!".

Ауди остановилась, и Варина подруга заглушила мотор.

Высотка упиралась в хмурое небо, угрюмо глядя на мир тёмными глазами окон.

У подъезда снова курил мутный типок в тельняшке. Он как-то странно посмотрел на них и щелчком отбросил окурок. Женя дёрнулся, когда понял, что здоровяк зашёл в подъезд следом.

Что ему нужно?

Соблазн вжаться в стену был слишком велик и, если б не Лена, Евгений так и поступил бы.

− Пойдём. − Варина подруга мягко подтолкнула его к лифту. Громила же свернул к лестнице и, перемахивая через две ступени разом, рванул наверх. Женя проводил типа хмурым взглядом исподлобья.

Непонятная Лена, похоже, действительно обладала даром телепатии. По крайней мере, его, Женины, мысли она угадывала безошибочно.

− Не волнуйся, − сказала благодетельница. − Это наш сосед с восьмого.

Сосед. Всего лишь сосед...

В лифте опять нахлынул страх, но не острый и жгучий, а вязкий, основательно затупленный веществами. Женя облегчённо вздохнул, когда железные створки наконец разъехались.

− Иди, умойся, − скомандовала Лена, закрывая входную дверь. Ключи она небрежно бросила на тумбочку в прихожей. − Умойся и приведи себя в порядок, хорошо?

Хорошо...

Холодная вода отчасти вернула способность соображать. Не так чтоб совсем чётко, но всё-таки. Хоть как-то.