***

Женю накрыло в процедурной. Точнее, уже на выходе. Санитар, которому досталось от парня по самое не хочу, коротко и ясно обрисовал ситуацию: боец послушно сдал анализы, вышел в коридор и застыл как вкопанный. Когда его попытались сопроводить в кабинет, вырвался и дал дёру.

− Ваш псих мне чуть башку не проломил! − пожаловался санитар. − Он во-он туда побежал.

Артур из очкарика-умника мгновенно мутировал в лихого, волевого и жёсткого капитана корсаров.

− Готовь аминазин с кордиамином в одном шприце, − скомандовал он. − Быстро. Ребят ко мне срочно. Бегом!

Санитар рванул выполнять распоряжение, а сам доктор Шрай ухватил Ленару за запястье.

− Сюда! − Он потащил её вниз по обшарпанной лестнице со сколотыми ступенями. − Скорее!

Они спустились на цокольный этаж и добрались до запасного выхода − кособокой двери с проржавевшими петлями.

Сабитова мысленно матюгнулась: ни малейшего намёка на охрану. От слова совсем.

Хватило взгляда, чтобы понять: боец выбил дверь плечом (или с ноги) и рванул к свободе.

Бедовый парень... Бедовый.

Как же это так тебя переклинило, подарочек? Какая шестерёнка в голове не в ту сторону повернулась? Почему?

Ленара подумала о запасах на чёрный день. В сумочке имелся галоперидол в ампулах, шокер и, разумеется, табельный пистолет. Что конкретно придётся использовать, она не знала, но готова была ко всему.

Мало ли.

− Если он перемахнёт через ограду, может выскочить на шоссе! − Артур взмок от пота и тяжело дышал. − И тогда пиши − пропало!

Подвальная дверь вывела во внутренний двор больницы, запущенный и мрачный. Среди осколков, окурков, пакетов, использованных презиков, шприцов, пустых бутылок и жестянок, буйно колосились вётлы с корявыми цепкими ветками. Их заросли вплотную подбирались к стене из красного кирпича. Стена сыпалась от времени, хотя кое-где ещё удавалось прочитать о героях былых времён.

Панки − хой!

Цой − жив!

Мама Анархия!

Ванёк − пид@#ас!

И всё в том же духе...

Женя мчался к этой стене. Аккурат к тому месту, где кирпич облупился так, что казалось, будто неведомое чудище надкусило ограду, словно голодный студент − бутерброд с докторской колбасой.

Там и только там можно было перелезть трёхметровый замшелый забор...

− Уйдёт! − охнул Артур. Молодой психиатр стал красным, точно свёкла. Ленара даже не подозревала, что у него так тухло с физподготовкой.

Слабак!

− От меня ещё никто не уходил, − заявила она и подняла с земли увесистый влажный булыжник.

− Ты что, хочешь в него камнем запустить? − голос доктора Шрая противно сорвался на фальцет.

Сабитова смерила носатого эскулапа тяжёлым взглядом и метнула снаряд.

Булыжник ухнулся в грязь в метре от клиента... и несчастный Тихонов тут же рухнул, как подкошенный. Накрыл голову руками и замер.

Артур посмотрел на неё с одобрением, но сказать ничего не успел: в заброшенный двор хлынули медбратья и втроём накинулись на бойца.

Евгений боролся, как лев. Мычал, брыкался, дал одному санитару в челюсть, другому харкнул в морду...

В какой-то момент взгляд парня мазнул по Ленаре, и она похолодела. В голубых глазах не было ни грана безумия. Только страх.

"Он вполне вменяем и соображает, что делает", − поняла Сабитова, но было поздно: клиента скрутили, и Артур всадил бойцу в предплечье шприц. Тихонов глухо зарычал, а осознанный взор его поплыл, затуманился.

Спустя миг Женя обмяк в стальных объятиях санитаров.

Старший сержант Евгений Тихонов

Носатый врач всерьёз вознамерился оставить его в больнице. Настаивал. Кричал. Доказывал что-то. Но Непонятная Лена не позволила. Как ей удалось переубедить хлыща в белом халате, оставалось загадкой. Да и не в том Женя был состоянии, чтобы анализировать ситуацию: увезла, и слава Богу.