Оба офицера вернулись в кабинет.

– Переговоры зашли в тупик? – спросил Артемов Марту, присаживаясь напротив и закидывая ногу за ногу.

– Пока нет, – ответила Зельман. – Мы долго работаем в этом бизнесе и знаем, когда нужно сворачивать переговорный процесс. Если тянуть до последнего, то потеряем время, а значит, и шанс вытащить заложника. Чеченцы, насколько я знаю, – психи. – Она бросила короткий взгляд на Боровича и акцентировала: – В любой момент могут убить заложника.

– Сколько у вас осталось времени? – продолжил опрос полковник.

– Максимум неделю можно потянуть.

– Ну что ж, тяните. Желаю удачи.

– И все? – удивилась Марта.

– А что, вы ждете моего разрешения? – спросил Артемов, уже с этого момента начиная тянуть резину. И повторил то, что минуту назад сказал Боровичу: – Я посмотрю, что смогу сделать. Потребуется время, чтобы найти нужного человека. Оставьте мне контактный телефон для связи.

Марта протянула полковнику визитную карточку.

– Подчеркнутый номер – сотового телефона, – пояснила она. Потом как-то совсем по-русски, пряча взгляд, вынула из полиэтиленового пакета две бутылки вина. Одну пододвинула ближе к Боровичу, другую – к Артемову.

Вообще полковник не любил таких жестов. Не глядя на бутылку, спросил:

– Грузинское?

Марта удивленно вскинула брови:

– Почему?.. Ах, да, простите… Нет, бургундское – «Weibherbst». – И взяла на полтона тише, но, как и прежде, с едва уловимым ударением: – Я же не все это время была в Грузии. Разумеется, не раз приезжала в Германию.

Альянс полувоенная организация – полувоенный же человек-консультант от военной разведки – это только начало, обнадежил Борович. Не беда, если с немцами ничего не выгорит. Когда за гостями закрылись двери роскошного офиса, Борович в лоб спросил:

– Хочешь вернуться на службу, Михаил Васильевич?.. Обещаю походатайствовать на самом высоком уровне.

Не в военную разведку вернуться, сделал дополнение Артемов, а к Боровичу, в одно из подразделений Минобороны. Вообще Артемов ожидал пусть не множества, но достаточного количества предложений. Но все они не могли быть желанными, что ли. Он потерял в качестве – и это был самый главный мотив. Он навсегда ушел из военной элиты – ГРУ. А роль человека со связями в управлении военной разведки его не могла устроить по определению.

– Минэкономразвития собирается обзавестись своей внешнеэкономической разведкой, – заикнулся было он.

Генерал даже не дослушал собеседника.

– Мировая экономика, торговые войны, предпринимательство, – с усмешкой перечислил он. – Нудно, во-первых; а во-вторых, все это в проекте. И кто рискнет переделать действующую «милитаризованную» систему внешней разведки на «сбалансированную»? Ну так как, Михаил Васильевич?

На упорство Боровича по вопросу трудоустройства полковник откликнулся стандартно:

– Дайте подумать.

Начальник управления дал – сразу же сунув несколько листов-опросников.

Анкета, которую Артемов пробежал глазами, была стандартной, во всяком случае он видел всякие, даже такие, в которые были «вмонтированы» пара-тройка провокационных (зашифрованных) вопросов. Сами по себе они безобидны, но вот ответы на них вкупе давали единственный результат – вне зависимости от качества данных ответов. И это был один из излюбленных приемов спецслужб, особенно – контрразведки. Боровича же можно было назвать специалистом в этом направлении. Собственно, писать, отвечать на любые вопросы бывшему полковнику ГРУ было ни к чему, проще запросить его досье (если дадут, конечно) и как бы устно или в той же письменной форме восполнить пробелы.