— Возьми, тут немного чистой воды, — его голос звучал почти нежно.

Он передал мне открытую флягу. Наши пальцы на мгновение соприкоснулись, и я почувствовала, как мои заледенели.

— Ты так и будешь на меня смотреть? — произнесла я, отворачиваясь и продолжая стирать следы бурной страсти.

— Прости, не хотел тебя смущать. Нам надо идти.

— Я знаю, — ответила я, оглядываясь на него через плечо.

Мне было не очень хорошо, ощущение слабости не покидало тело, я чувствовала себя разорванным куском мяса и не понимала тех жён, которые готовы были унижаться за то, чтобы муж посетил их ложе.

В два шага лорд приблизился и приобнял меня за плечи.

— Всё будет хорошо, Гердарика. Я сумею защитить тебя, — его горячий шёпот обжёг щёку. Я невольно откинула голову на его грудь.

— Я и сама сумею себя защитить, лорд, — выдохнула я, закрыв глаза. В груди поднималась нежность, огонь, сжёгший меня дотла, снова затеплился, но разгореться ему я больше не позволю.

Никогда. Слово-приговор. Никогда мы больше не будем вот так близки.

Я почувствовала, как он выдохнул, его пальцы на моих плечах вцепились в кожу, и мужской орган снова ожил. Я чувствовала, что если мы не двинемся в путь, он снова овладеет мной, и тогда оба погибнем.

— Пустите меня, — шептала я, чувствуя, как бьётся жилка на шее, как тяжело и сладко дышать, когда он рядом. — Мало того, что вы истерзали меня? Лишили девственности?

— Мало, я хочу тебя снова. Ещё только раз, Герда, моя тайная леди.

Его руки спустились ниже, сначала на талию, потом сжали ягодицы. Моя разодранная одежда — некрепкая броня для мужского желания, и ноги предательски задрожали, а спина, выгнулась дугой.

— Я буду осторожен, обещаю, — лишь его шёпот привёл меня в чувство.

— Пожалуйста, нет, у меня всё саднит. Я не переживу это ещё раз, — шептала я, с ужасом понимая, что вот сейчас, невзирая на мои протесты, он овладеет мной повторно.

И всё тогда пропало. Можно идти и бросаться со скалы. Опозоренную дочь вернут отцу, и это будет наихудший вариант.

Война по священному праву поруганной чести. Лучше, если меня удавят по-тихому. Но такая честь выпадает не каждой.

Но как объяснить это лорду, который уже заставил меня опереться о стену нашего временного пристанища и склониться перед ним, заголив зад.

Совсем как Одилию!

— Нет, пустите, прошу. Не надо больше, — закричала я, и мужчина отпрянул.

Я медленно опустилась на колени, глотая слёзы и всхлипывая.

— Пощадите меня, я не хотела ничего плохого.

— Хотела, Герда, хотела, моя развратная леди, Я видел, как ты на меня смотрела. И то, что ты оказалась девственницей, не меняет твоей сути.

Он обошёл меня и, обхватив мою голову, заставил посмотреть в лицо.

— Не плачь, я же сказал, всё закончится быстро. Раз уж меня всё равно ждёт плаха, я наслажусь тобой сполна.

Я не сразу поняла, что он собрался делать, а когда увидела его мужской орган, такой большой, красный, с блестящей натянутой на его головке кожей, то отпрянула было назад.

Но мужчина одной рукой схватил меня за волосы,  а второй провёл по своему органу, направив его мне в лицо.

— Открой рот, я кончу быстро, поверь.

Я не верила, но подчинилась. Лучше так, чем он снова разорвёт меня.

Первое время мне было сложно дышать, из глаз брызнули слёзы.

Я видела, как некоторые прачки или прочая низкоранговая челядь ублажает таким образом знатных господ. Считалось, что это самый безопасный способ любви, он не может оскорбить мужа этой женщины, ведь чужой лорд даже не трогает её ниже шеи.

Отказать в нём благородному лорду челядь права не имела. Подумаешь, сказали бы многие, от служанки не убудет, а господину — облегчение.