Я вынуждена была признать, что всеми этими размышлениями я просто пыталась отогнать тревогу, крепшую во мне с каждой минутой. То, что вход в подземелье пока никто не обнаружил, несколько успокаивало, но именно, что «несколько». Да и общая атмосфера была какая-то нервная, что ли. Словно в воздухе было разлито что-то такое, с легким терпким привкусом горечи, которое, вроде бы и не мешает, но уже настораживает. Да уж… куда горше-то?! Моя голова тому неопровержимое доказательство.

Замки на склепе висели, как новенькие. Ничего особенного я вокруг тоже не заметила. Торчать на кладбище в наступающей темноте, у меня никакого желания не было. Подкарауливать злоумышленников можно было тут до морковкиного заговенья. Думаю, после вчерашнего, они на некоторое время затихарятся. Присутствие еще кого-то в подземелье, скорее всего, было для них неожиданностью, собственно, как и для меня их присутствие. Да и Егор уже, наверное, приехал и волнуется. Поэтому, я поспешила покинуть это место скорби и печали. Ярка была со мной полностью солидарна, и я еле ее сдерживала, чтобы не дать ей перейти в галоп.

Подъезжая к усадьбе, я мысленно сочиняла, что я буду говорить Егору по поводу своего плачевного вида. Ничего путного не придумалось, и я решила, что проще всего сказать правду, всю, какая есть. Понятное дело, лекции на тему нашей с Валькой «безбашенности» мне не избежать. Ну ничего, потерплю, не рассыплюсь. А если посмотреть на это с другой стороны, так даже приятно получается. Человек за меня волнуется, переживает. Я уже подъезжала к усадьбе, издалека, за кронами деревьев была видна крыша. И тут, вдруг сердце у меня ухнуло куда-то вниз, а потом, подпрыгнув кверху, забилось пойманной птахой, норовя выскочить из горла. Я поторопила Ярку, сдавив ее бока. Мне нужно было прямо сейчас, немедленно, увидеть Егора! В воротах я осадила кобылку на всем скаку, и она обиженно заржала, удивленная таким моим резким поведением. А я, соскочив с седла, замерла, оглядываясь. Под ложечкой, почему-то, заныло в недобром предчувствии. Машины Егора во дворе не было.

Ярка ткнулась мне сзади в плечо мордой, намекая на то, что ждет от меня заботы и внимания. И это заставило меня немного встрепенуться. И правда, чего это я так разволновалась-то? Ну, подумаешь, не приехал. Может позже приедет, а может и завтра. Мало ли… Он же экспонаты поехал собирать. Но тренинг на тему «все будет хорошо» на меня, почему-то, не действовал. Действуя на автомате, расседлала Ярку, позволив ей свободно бродить по двору, налила в корыто воды, и поплелась в дом, который манил меня светом своих окон. Кажется, там кипела работа по разбору экспонатов. Дядя Слава молодец, выполнил поручение, загрузив подругу по полной программе. Ну хоть за Вальку переживать не придется, все-таки тут, с дядей Славой, она под бдительным присмотром.

Подруга меня встретила в дверях. Откинув со лба непослушную прядь, на которой висел клок паутины, Валька окинула оценивающим взглядом мою физиономию, и удовлетворенно кивнула головой:

– Ну ты уже почти красавица. Отек спал, глаза открылись, а синяки… Синяки пройдут, я тут тебе бодягу нарыла, на ночь приложишь к своему разноцветию, и завтра будешь уже, как новенькая!

Я вяло кивнула, мол, да, буду. Видя мою грустную мордаху, Валентина слегка напряглась:

– Полька, ты чего? Устала? Голодная? Так я сейчас быстро… Дядя Слава такое рагу сварганил – пальчики оближешь!

Я вяло от нее отмахнулась.

– Да не голодная я, и не особо устала…

В глазах подруги мелькнула тревога. Оглянувшись по сторонам, словно была во вражеском тылу, шепотом спросила: