По телевизору шел старый фильм про динозавров, но Оля чувствовала, что оба они погружены в свои мысли. И она знала, что Руслан принял случившееся близко к сердцу, как личную неудачу и эа мысль разрывала ее сердце на куски. Она одновременно желала и боялась видеть его рядом.

Потому что любила больше жизни. И еще сильнее страдала от того, что не могла сказать ему правду. Прижималась теснее, гладила по рукам и мечтала о том, чтобы этот кошмар поскорее закончился.

На второй стрикинг Рита шла без особого удовольствия. Живот у нее был небольшим и пока удавалось его скрывать даже на тренировках. Надеваешь поверх топа свободную футболку XXL и лосины поплотнее и никто ничего не видит.

Но, стоя обнаженной перед зеркалом Рита отмечала происходящие с ней изменения - низ живота, всегда плоский и рельефный уплотнился и заострился. Пупок тоже как-то изменился и, боясь растяжек, Рита каждый день втирала в кожу оливковое масло.

Пол ребенка она знать не хотела, как и в принципе ничего о живущей внутри нее жизни, но Оля настояла. Подходя к красивому фасаду частной клиники, Рита кусала губы и смотрела на часы.

Атаман пропал так же внезапно, как и появился в последний раз. Их встречи происходили не чаще раза в две недели и она уже начинала думать, что садист женат. или скрывается от закона, причем второе более вероятно.

Оля не встретила ее у парадной, как всегда до этого и Рита, толкнув тяжелую стеклянную дверь оказалась в просторном фойе. На диванчике у дальней стены сидела немолодая пара. Мужчина разговаривал по телефону, а женщина пустым взглядом смотрела в окно.

Рита подошла к ресепшн и не успела сказать и слова, как девушка улыбнулась ей:

- Маргарита Павловна, добрый день. Доктор уже ждет вас, следуйте за медсестрой.

Рита немного удивилась, но спорить не стала. На лифте они поднялись в главный корпус и чередой коридоров пришли к одиночной палате номер триста пятнадцать, в которой ее ждала Оля. В больничной одежде, с подключенной к руке капельнице и журналом на коленях.

- Что случилось?

- Пришлось лечь на сохранение, отслойку нашли, - Оля ответила, грустно улыбаясь, и отложила журнал.

- А почему не написала?

- Не успела, со вчера здесь. Как узнала, запретили вставать. Может быть, я так до самых родов лежать буду, - прочитав на лице Риты неподдельный ужас, Оля рассмеялась. - Не бойся, тебе такое не грозит, - она кивнула на кушетку у окна и аппарат узи, который стоял рядом. - Попросила доктора сделать узи у меня в палате, чтобы быть с тобой рядом. Вставать мне пока нельзя.

Рита улыбнулась вполне искренне и сжала протянутую Олей руку. Ей, привыкшей заботиться о себе самой, такое внимание было в новинку, но все равно приятно.

- Как сама чувствуешь себя? Ребенок еще не шевелится? - спросила Оля.

- Нет, и боже упаси, мне кажется, если он забарахтается внутри, я сойду с ума! - Рита рассмеялась и отошла к окну. - Ну, хоть с видом из окна повезло, да?

- Не жалуюсь, главное, чтобы с ребенком все было хорошо.

- Будет, я даже не сомневаюсь, - Оля улыбнулась и в палату зашли Эмма Эдуардовна и узи-специалист.

- Добрый день, вы готовы? - скользнув по Оле ничего не значащим взглядом, она пригласила Риту ложиться и, выдавив на живот холодный раствор, прикоснулась к коже датчиком.

Первые несколько минут ничего не происходило. Врач делала пометки, что-то писала в истории. Когда она наклоняла голову, Оля видела на мониторе очертания маленьких ручек и ножек, как ей казалось. Рита отвернулась к окну и вообще выглядела словно терпела пытку.

Потом врач нажала на какой-то тумблер и они снова услышали быстрое ритмичное биение маленького сердечка. Оля сглотнула и закрыла глаза, воображая, что слышит сердцебиение своего собственного ребенка.