Меня окатило ледяной волной страха. Намек был кристально прозрачным.

– Ваш отец официально отрекся от престола. И все же, если представить его возвращение на трон, уверяю вас, нашлось бы немало противников этому. Последовали бы новые восстания, погромы, невинные жертвы, казни...

Ладор устало потер глаза, прежде чем вновь заговорить:

– К вам, Клементина, у общества нет никаких претензий. Вы являетесь прямым потомком Вейрасов, но не запятнали свою репутацию ничем предосудительным.

Я мысленно вспомнила, в каком виде щеголяла совсем недавно на сцене и покраснела.

– Что касается сегодняшнего выступления, вы на редкость искусны в иллюзиях. Не сомневайтесь, публика по-прежнему уверена, что перед ней танцевала несравненная Альфонсина Дуплик, – не без иронии в голосе сообщил Норис Ладор и тут же поспешил добавить: – Со всех здешних сотрудников, разумеется, будут взяты магические клятвы о неразглашении обстоятельств вашего пребывания в театре. Как видите, нет никаких препятствий для того, чтобы вам вернуться во дворец. Даже ваше длительное пребывание в монастыре играет нам на руку. Большинство лирдийцев нельзя заподозрить в повышенном религиозном рвении, но девушка, выросшая в благочестивой обстановке, напомнит им о необходимости чтить богов.

Я мысленно хмыкнула. Похоже, о моем нраве председатель парламента располагает весьма скудными сведениями.

– Возможно, вам неизвестно, господин Ладор, но в детстве, еще при дворе моего батюшки, меня называли Несносной принцессой, – решила признаться я.

Говоря о проблемах страны, Ладор был со мной достаточно откровенен. Почему бы не отплатить ему тем же, предупредив о подлинном характере Клементины Вейрас. Да-да, извиняющаяся улыбка к этому признанию обязательно должна прилагаться. Вот так в самый раз.

– Помню, – обнажая белоснежные зубы, неожиданно хохотнул Норис Ладор. – Это прозвище вы получили от престарелой герцогини Адонсии, после того, как наполнили дворцовую площадь иллюзорными жабами. Вы не могли знать, но герцогиня всю свою жизнь до ужаса боялась этих созданий. В молодости у нее приключился небольшой конфуз с поцелуем... кхм... над ней кто-то неудачно пошутил, но подробностей я уже не помню.

Что-то мне подсказывало, что все подробности давней истории отлично сохранились в памяти Нориса Ладора, но посвящать меня в них он не считает нужным.

– А тот претендент, которого я должна буду выбрать, он красивый? – вернула я разговор в интересное для себя русло.

– Безупречный молодой человек, – поспешил заверить меня председатель парламента. – Всецело будет предан Лирдии и вам.

Я в очередной раз улыбнулась, на этот раз пытаясь изобразить радость от перспективы обзаведения мужем. Сдается мне, единственный, кому действительно предан фаворит запланированного Ладором отбора, сам Ладор. Ход достойный великого стратега – заткнуть рты негодующим на парламент лирдийцам, обновив королевскую династию союзом своего ставленника и принцессы из рода Вейрас. Все будут довольны. А если и не будут, восстановление монархии на время дезориентирует самые буйные головы.

Об отборе с последующим замужеством Норис Ладор говорил, как о возможности для меня изменить жизнь к лучшему. Но здравый смысл подсказывает, что выбора мне он предоставлять не собирается. Уверена, в его голове уже сложился план управления Лирдией на ближайшие десятилетия.

Что будет со мной в случае отказа? За отсутствовавшую долгие годы в столице принцессу можно легко выдать любую девушку подходящего возраста. Немного дополнительных хлопот для Ладора, но, в сущности, он ничего не потеряет и сможет исполнить задуманное.