Эти животные играли очень большую роль в жизни Алексея Николаевича, поскольку других развлечений в его жизни было мало. Кроме того, у него практически не было друзей. Сыновья матроса Деревенко, его постоянные товарищи по играм, были намного младше его и не имели ни соответствующего образования, ни воспитания.

Иногда его двоюродные братья и сестры проводили с ним воскресенья и дни рождения, но это случалось редко. Я часто беседовал с царицей, пытаясь убедить ее как-то изменить ситуацию. Она попыталась под моим давлением делать это, но опять-таки безрезультатно.

Конечно, болезнь, от которой страдал мальчик, затрудняла выбор его потенциальных товарищей. К счастью, как я уже сказал, сестры любили играть с ним. Они вносили в его жизнь элемент молодого веселья, которого ему так недоставало.

Во время послеобеденных прогулок царь, который вообще любил ходить пешком, обычно обходил парк вместе с одной из дочерей, но иногда присоединялся и к нам. Именно с его помощью мы достроили огромную снежную крепость, над которой работали несколько недель.

Алексей Николаевич был центром этой сплоченной семьи, средоточием любви и надежд. Сестры боготворили его, а для родителей он был источником гордости и радости. Когда он бывал здоров, во дворце все преображалось. Все и вся, казалось, купались в солнечном свете. Обладая от природы счастливым характером, он мог бы вполне успешно и равномерно развиваться, если бы не его болезнь. Каждый приступ означал для него недели, а то и месяцы постоянного наблюдения врачей. А если кровотечение было сильным, то за этим следовал длительный период анемии, когда он просто не мог заниматься. Поэтому в нашем (вернее, моем) распоряжении были только промежутки между приступами. И, несмотря на его живой ум, процесс обучения шел довольно тяжело.

Великие княжны были очаровательны – воплощение свежести и здоровья. Вряд ли где-то еще можно было найти четырех сестер со столь различными характерами и темпераментами. Несмотря на это, они были единым целым, и одновременно каждая из них оставалась яркой индивидуальностью, со своими особенностями. Из первых букв своих имен они составляли общее имя ОТМА, под которым часто дарили подарки и которым подписывали письма, написанные одной из них по поручению и от имени всех.

Думаю, читатели простят мне, если я вспомню здесь несколько эпизодов, связанных с этими очаровательными девушками. Я помню их во всей красоте и искренней пылкости юности. Я бы даже сказал, что они еще не переступили грань, отделяющую юность от детства. Они пали жертвами ужасной судьбы как раз тогда, когда их ровесницы вступали в девичество.

Старшая, Ольга Николаевна, обладала удивительно живым умом. Она была рассудительной и в то же время инициативной, отличалась независимостью суждений. Сначала наши отношения строились трудно, но впоследствии они сделались сердечными и доверительными. Она все схватывала буквально на лету и всегда умудрялась взглянуть на вещи под совершенно неожиданным углом зрения. Я хорошо помню, как на одном из наших занятий по грамматике, когда я объяснял свойства глагола и правила употребления вспомогательных глаголов, она внезапно прервала меня:

– Я поняла, месье. Вспомогательные глаголы – это слуги смысловых. И только бедный «avoir» должен все делать сам.

Помимо учебников она много читала. Когда она стала старше, то каждый раз, давая ей книгу, я помечал на полях те отрывки и главы, которые ей следовало пропускать. Обычно я давал ей краткое изложение этих мест. Свои действия я объяснял ей трудностью текста или тем, что он совершенно неинтересен.