Абдул любовно погладил гранатомет.

– У предателя нет шансов. Ни одного.

На площади появились люди в форме. Суетясь, они перекрыли прилегающие улицы, растянулись цепью вдоль ограды дворца.

– Мы вовремя справились, – заметил Хусейн.

Минуло долгих два часа, прежде чем площадь начала заполняться. Штатских здесь почти не было, повсюду мелькали офицерские фуражки и каскетки полевой формы. С северной стороны площади выкатилось несколько армейских автомобилей и замерло – они должны были возглавить колонну войск.

– Сходи к Муртазе, – предложил Абдул. – Взгляни, как он там.

Ему хотелось, чтобы Хусейн немного отвлекся.

Заслышав шаги Хусейна, Муртаза встревоженно вскинул голову.

– Что там? – спросил он, кивнув в сторону площади.

– Готовятся. Полиции нагнали, шпиков из службы безопасности.

– Фархада нет?

– Трибуна пустая. А у тебя?

– Нормально.

– Не шумят подопечные?

– Сидят как мыши, – нервно рассмеялся Муртаза и повел стволом автомата. – Знают, что мы шутить не намерены.

– Ладно. Тогда я пошел.

Хусейн поднялся наверх к Абдулу.

– Спокойно? – спросил Абдул.

– Да.

И едва Хусейн проговорил, как внизу раздался грохот, словно кто-то настойчиво заколотил в дверь. Хусейн выглянул в окно и повернулся к Абдулу с испуганным лицом:

– Солдаты! Ломятся в лавку! Человек пять, не меньше.

Это была катастрофа. Абдул стремительно выпрямился, вскинул автомат. С их боезапасом они могут продержаться минут двадцать.

– Открывай! – орали на улице.

– К ним надо выйти, – подсказал Хусейн.

– И что потом?

– Не знаю. Но иначе нельзя – взломают дверь.

В комнату ввалился Муртаза. Его руки, сжимающие автомат, подрагивали.

– Там… там солдаты! – выпалил он.

Абдул уже принял решение.

– К ним пойду я. Аллах велик, все обойдется. А вы прикройте меня, если начнется свалка – открывайте огонь не раздумывая.

– Они захлопнут нас здесь, как в мышеловке.

– Нет, – Абдул покачал головой. – Здесь, в сумке, – противотанковая граната. Подорвете заднюю стену лавки и уйдете переулками к машине. Амира будет ждать до конца.

Он спустился вниз, выглянул в окно. Его заметили, один из солдат угрожающе поднял ствол, скомандовал:

– Открывай!

Абдул непослушными руками отодвинул засов, солдаты ворвались в лавку, столпились у дверей, озираясь.

– Ты что, дрыхнешь? – рявкнул один из них. – Оглох, да?

– Сегодня моя лавка не работает! – выпалил Абдул. – Не открывались даже.

– Ты хозяин?

– Я.

– Кто здесь еще, кроме тебя?

– Никого.

– Порядок знаешь? Дверей не открывать, из окон не высовываться, пока парад не закончится!

– Я понял, уважаемый, – закивал Абдул.

Солдаты, громыхая ботинками вышли, оставив его на пороге. Абдул снова запер дверь, поднялся наверх. Ноги были ватные.

– Что? – спросил Хусейн.

– Обошлось, – ответил Абдул хрипло, отирая рукавом пот с лица.

Президент Фархад ожидал высокого гостя в Голубом зале дворца – он хотел появиться на трибуне рука об руку с ним. Министр обороны находился здесь же, стоял в нише окна, рассеянно оглядывая дворцовую площадь.

Фархад прошелся по залу, повернулся на каблуках, и тут распахнулась дверь и вошел Шеф. Президент шагнул ему навстречу, слегка раскинув руки.

– Доброе утро!

– Доброе утро, товарищ Фархад! Рад поздравить вас со славным праздником – Днем республики.

Они обнялись. С Бахиром Шеф ограничился рукопожатием, и Фархад отметил это с удовлетворением – все, что умаляло персону Бахира, сейчас ласкало его сердце.

Спустившись на первый этаж, миновали длинный светлый коридор, устланный коврами, и на мгновение остановились перед массивной дверью – она тут же растворилась, и во дворец ворвались солнце, ветер и шум роящейся на площади толпы.