Молчу. Я не знаю, что ей на это ответить. Потому что это так. Это правда, то, что она хочет до меня донести. Мне плевать. Дягилеву плевать. И если выбирать между собой и ей, я выберу себя. Все выберут себя...
- Молчишь. Знак согласия, верно? Спасибо за честность. Впечатляет.
- Чего ты хочешь? Скажи, я выполню любую твою просьбу.
- Слушай, отстань от меня. Просто отстань. И Дягилеву своему передай. Мне противно находиться рядом с тобой, и с ним тоже. У-хо-ди! Если боишься, что я об этом где-то расскажу, не переживайте. Много чести. Просто сделай так, чтобы вас в моей жизни больше не было.
Оглядываю её и понимаю, что она не врёт. Не собирается никуда стучать, но самое главное, что она смотрит на меня как на мусор, и это напрягает. Даже злит. Выхожу из кухни и, прикрыв за собой дверь, спускаюсь по лестнице в каком-то странном состоянии. Мне тошно от того, что произошло, мерзко от того, во что это вылилось. Всё это выглядит отвратно. Чёртов Дягилев.
Еду к этому придурку. Бросаю машину сразу за воротами, не успевая войти в дом, Викуша бежит за мной следом с террасы, её появление сопровождается воплями.
- Он спит. Мы только час назад приехали. Пока нашли. Слышишь? Он не проснётся.
- Проснётся.
- Как ты мог его оставить там одного?
- Не маленький!
В комнате у дверей задеваю кофейный столик, который переворачивается, орошая пол порошком и вискарём. Пересекаю комнату, стаскивая это тело с кровати, выкидывая в душ.
Захар матерится, но медленно приходит в себя.
- Я должен всю ночь разбираться с твоими косяками, а ты, сука, нюхаешь и бухаешь.
- Даня, отвали. Башка болит.
- Скажи спасибо, что вообще ещё на плечах держится.
- Что с этой? – вылезает из кабинки.
- Нормально. Борисов её посмотрел.
- И?
- Нормально, говорю же. Сливать ничего никуда она не будет. Но ты меня подставил.
- Дань, ну прости. Я же шутил, ну что б я ей сделал?
- Да ничего б не сделал, а потом тачку за молчание подарил бы, да?
- Чё ты несёшь?
- Дурака из меня не делай, я всё знаю про Лондон.
- И что? Всё по согласию было. Она просто денег стряхнуть с меня хотела.
- Ага, что потом аж к психиатру загремела.
- Это не твоё дело, - сквозь зубы.
- К Разумовской близко больше не подходи.
- С чего такая забота об этой, как ты там её называл-то…
- Я предупредил!
- С чего такая жертвенность? Папеньку испугался?
- Я? Мне кажется, это ты вчера причитал, что он тебя уничтожит. Полегче, Захар, на поворотах, как ни крути, мне он отец, а тебе никто. Поэтому в любом случае моя участь будет куда приятней твоей.
- Ладно тебе, я ж шучу, - идёт на попятную, лживо улыбаясь.
- Петросян.
Бросаю ему в морду полотенце и еду к себе. Я уже давно просёк, что хвостик машины моей охраны вновь вышел на след. А значит, вывод один, скоро я встречусь с отцом. Потому что на ближайшие две недели охрану сняли, забрав в главный офис.
Поэтому я знаю, что скоро-скоро здесь появится мой папа. Захожу в квартиру, сталкиваясь с его присутствием. Он сидит на кухне за баром.
Вешаю куртку, проходя к нему.
- Привет.
- Сел, быстро.
- Не ори, - выставляя ладони вперёд, - я объясню, всё объясню.
- Я сказал, рот закрыл и сел на стульчик, — он говорит спокойно, но это его спокойствие пробирает до дрожи. Лучше бы орал.
- Пап, Борисов не так понял. Это не я!
- Не ты? Тогда откуда ты нарисовался в квартире этой девочки? Мне сказали ты ее до припадка довел.
- Да, я там был, - пауза,- но всё было не так. Я никого не доводил, это случайность. Я хотел ей помочь.
Говорю тихо. Медленно. Будто от этого, моя участь смягчится.