Кивнула ей, покусывая губу. Гостей в ресторане было немного, но все без исключения — мужчины в форме. Что б тебя, Алек Никонович, чёрт побрал! Привёл в змеиное логово под видом заботы! Засранец.

К слову, Алек тоже щеголял мундиром — чёрным, с красной окантовкой по краям. Беглый взгляд показал, что такое сочетание цветов среди присутствующих носит только он.

Нас проводили к столику у окна и выдали меню. Открыла с преувеличенным интересом, принялась зачитывать — выразительно и с воспитанной годами язвительной интонацией:

— «Испанский осёл», «Казнь Бриджет Бишоп», «Бессонница», «Сверлённые кости», «Ды-ыба», — последнее я особенно выделила. — А где картинки? Я бы хотела посмотреть.

— Не ёрничай, там состав описан.

— Ага, «запечённая сахарная кость в сливочно-чесночном соусе…» — прочитала примечание под «сверлёнными костями». — О, а вот и «утиный стул» — «томлённое с яблоками и клюквой утиное бедро, подаётся с печёным в жиру картофелем».

Выразительно посмотрела на Алека. Он действительно думает, что нормально называть еду в честь пыток? Ещё и с таким энтузиазмом выбирать… Мне вот сложно — сразу картинки перед глазами, причём вовсе не еды.

Закрыла меню и отложила в сторону, Алек глянул с непониманием, Петя хмыкнул.

— Что? — промолчала. Ответил Петя:

— Мы, как узнали, что ты инквизитор, загуглили пытки.

— И?

— Оке-эй, — протянул Петя, подняв брови и уставившись в меню. Блин, Алек реально не догоняет!

— Можем пойти в другое место, если здесь вам не нравится.

— Да уж останемся, — вздохнула. — Выбери сам.

— Всё вам не то…

— Говоришь, как старик.

— Я же говорю — всё не то, — он приподнял руку, подзывая официанта, быстро проговорил блюда и отдельно попросил костный бульон. Прямо заботушка, переживает о моём желудке больше, чем кто бы то ни был. Правда, что-то он не подумал, что одни только местные названия этот самый желудок тревожат не на шутку.

— А как он в меню назывался?

— Бульон? — кивнула. — Слёзы невиновной.

— Почему так?

— Считалось, что, если подвергаемая пыткам прольёт хоть одну слезинку, она не может быть ведьмой.

— А были те, кто не плакал?

— Да. Была распространена инфекция слёзных каналов, не плакали многие.

— Класс… — поморщилась.

— Я уже понял, что самый плохой человек на свете и больше не приведу вас сюда.

Ну, менее плохим от этого ты не станешь, уж прости…

— А по мне так прикольно, — весело проговорил Петя, за что получил от меня по ноге. — Что? Позволяет погрузиться в местную атмосферу. Раз здесь обедают инквизиторы, Ковен где-то неподалёку?

— У Ковена много отделений. Одно из них неподалёку, главное здание на окраине. Там замковый комплекс в средневековом стиле, крайне помпезно и мрачновато, выбивается из общего стиля Завесы.

— Расскажи об институте, — иных источников информации у меня всё равно нет. Разве что с Кощеем связаться, но это будет странным проявлением излишней принципиальности. Паскудность Алека не мешает мне заиметь с него выгоду.

— У тебя будет начальный курс истории КолдИна, — Алек кивнул кому-то. Обернулась — в ресторан вошли трое в мундирах алековских цветов. — Из моего отдела, — пояснил Алек. — Так, изложу кратко и самое основное.

— Мне подойдёт, — кивнула.

— Первое и самое важное в твоём случае — студенты обязаны проживать в общежитии. Первый семестр запрещено покидать Завесу, потом — в зависимости от особого разрешения.

— Прямо совсем запрещено? — нахмурилась.

— Для первых курсов — да, остальные могут перемещаться каждые выходные или когда понадобится, но не в учебное время. Возможны отгулы в зависимости от академических заслуг.