А Максу нужно быть начеку постоянно. Та власть, что находится в руках их семьи, очень большая, и это не всем нравится. Таким как они нельзя иметь семью, и это слишком большая плата за власть. Семья страдает от этого в первую очередь.

Когда Костя увидел, что творит его брат, собрался кинуться следом, чтобы остановить. Но я не позволила ему этого сделать. Виновные должны понести наказание, а остальным это будет уроком.

– Не стоит, – сказала, прикасаясь к его руке. – Ему нужно выпустить пар, к тому же, нужно наказать виновных.

– Виновных? – непонимающе переспросил он, переведя взгляд с брата на меня, а после на мою руку, которая до сих пор лежала в его ладони.

Он нахмурился и попытался прикоснуться к моей руке.

– Не думаешь же ты, что мальчик сам решил пойти искупаться? – спросила я, отдергивая руку, вспомнив о ране на ней.

– А?! … – протянул Костя, махнув рукой на брата, который в этот момент метнулся от разодранного мужчины к двум другим.

Он попытался перехватить мою руку, но я упрямо прятала ее за спину. Ему это явно не понравилось, поскольку он нахмурился и недовольно поджал губы.

– А они видели все и решили не вмешиваться, – пояснила я, посмотрев на то, как черный волк всего за пару мгновений расправился с мужчинами и накинулся на женщину. – А она попала под горячую лапу, не уследила за детьми, – добавила, прежде чем Костя успел еще что-то сказать.

– Интересно, что же ты ему такого показала?! – протянул он задумчиво, приближаясь. – Может, повторишь это на мне? – неожиданно предложил он, наклоняясь, пытаясь схватить меня.

Он почти прикоснулся к моим губам! А я не хотела этого, не сейчас.

– Ну, нет… – сказала, отскочив назад.

– Обидно, – протянул он, выпрямляясь. – Знаешь, я начинаю ревновать. Его ты дважды поцеловала, – сказал он как-то лениво, отворачиваясь.

– Я его не целовала! – возразила, нахмурившись.

– Как скажешь, – подозрительно быстро согласился он.

Хотелось возразить ему, сказать, что он все неправильно понял. Возможно, я бы даже согласилась повторить с ним то, что делала с Максом. Но я снова почувствовала ее появление и насторожилась.

– Иди забери рюкзак и картины, – сказала Косте. – А я пока доведу дело до конца.

– Что? – моментально став серьезным, переспросил он. – Мы уходим?

– Да! – бросила уже через плечо, идя к застывшему возле разодранных людей волку.

Как только я подошла к волку, он ощетинился. Словно мое присутствие его раздражало.

– Не рычи… – сказала я, потрепав его по холке. – Мне тоже многое не нравится. А ты запомни, жизнь сына теперь в моих руках. Я не угрожаю, просто предупреждаю, ему теперь ничего не угрожает. А остальным… – протянула, присаживаясь перед женщиной. – Зря ты ее… – сказала, прикасаясь к ней. – Тот, кто это затеял, хорошо все продумал, – сказала, поднимаясь, и подходя к другим телам. – Они на этом не остановятся, – прошептала, чувствуя, как тьма ликует, забирая души умерших. Неприятное чувство. Но как бы то ни было, она моя сущность, и придется с этим мириться. – Я бы на вашем месте подумала о безопасности не только детей, но и стаи, – сказала и поднялась, после чего обернулась и посмотрела в карие глаза Макса, который успел обернуться, и продолжила. – Кому-то очень не по душе, что у вас такая власть.

– Спасибо.

Всего одно слово, но какое! Я поняла, что это сказано искренне, что он благодарит меня за сына.

– Не меня надо благодарить, – сказала, слыша смех той, что явно затеяла какую-то игру, в которой мы всего лишь пешки. – Ладно, повеселились и хватит. Нам пора, – проговорила я, заметив, как Костя вышел из дома с вещами.