– То самое, которые ты мне сейчас поднимаешь! – не уступал Константин. – Сходи лучше в магазин, к чаю купи чего-нибудь для гостей.

Девушка стремительно вышла в коридор, остановившись у входной двери. Она посмотрела на меня и развела руками.

– Нет, ну вы слышали? К чаю!

– И в аптеку загляни, – сказал появившийся вслед за ней Константин, заправляя клетчатую синюю рубашку в спортивные штаны. – Тонометр посмотри новый. Мой что-то барахлить начал. Давай, давай, иди. Я пока поздороваюсь пойду нормально.

Кристина сокрушённо покачала головой. Надела босоножки и вышла. Мужчина закрыл за ней дверь, усмехнулся, покачав головой. Дойдя до кухни, он протянул руку, здороваясь. Я встал, ответил на рукопожатие. Ладонь была сухая и на удивление сильная. Такое редко можно ожидать от книжного червя, которым показался мне Константин.

– Прошу простить за… – он махнул в сторону уже знакомым жестом, – это вот всё. Сам не ожидал.

– Вам действительно уже лучше? – ответил я. – Может, мы в другой раз зайдём?

– Мы? – бодро улыбнулся Константин. – Значит, Семён тоже сейчас здесь? Тогда тем более оставайтесь! Я так долго ждал этой встречи! Погодите, чай поставлю.

Он снял с плиты пузатый хромированный чайник, подошёл к раковине и начал наполнять его водой.

– Знаете, не люблю все эти электрические шумелки. Кипяток в них какой-то неживой получается. Безвкусный. А то ещё и пластиком отдаёт. На такое даже заварку жалко переводить.

Закрыв воду, Константин вернул чайник на плиту, защёлкал газовой конфоркой.

Артём написал, что два года назад профессору диагностировали неоперабельную опухоль мозга. Времени уже прошло прилично, и, насколько я знаю, так долго с таким диагнозом не живут. Наверняка обморок был вызван болезнью. Значит, ему осталось совсем недолго.

– А ведь Кристина не знает, что вы умираете, да?

Я внимательно наблюдал за его реакцией. Он замер на секунду, бросил на меня взгляд. Плита наконец выдала маленький очаг голубого пламени. Константин подошёл к столу, тяжело опустился на мягкое сиденье высокого стула с затейливой резьбой на спинке.

– Не знает. Незачем ей. И так видите, какая эмоциональная. А вы как?..

– Я же бывший сыщик, забыли?

– Ах, ну да. Ну да.

Константин снова улыбнулся, но этот раз как-то тускло.

– Какие прогнозы?

– Да кто их разберёт, врачей этих, – он пожал плечами. – Может, месяц, а может, полгода-год. Сказали, зависит от темпов роста опухоли.

– Примите мои соболезнования. Мне жаль, правда.

– Спасибо, я уже свыкся с мыслью о скорой смерти. Ничего. Зато смогу точно узнать, прав я был в своих исследованиях или нет.

– В смысле?

– А что у вас с рукой? – вместо ответа спросил Константин.

Удивительная всё-таки у него особенность игнорировать вопросы. Ладно, всему своё время. Я осторожно положил ноющую конечность на стол, как если бы собирался сдавать кровь, и начал разматывать бинт.

– Это и есть причина нашего визита, в общем-то.

Бывший профессор исторического факультета не отрываясь смотрел на появляющуюся из-под марли воспалённую кожу. Пригнулся изучить загрубевшую ладонь. Когда он увидел чёрные извилистые прожилки, шумно вдохнул носом, прошептал:

– Не может быть… Что с вами произошло? Как?

Я рассказал ему о ночной драке со странными чёрными существами. Услышав про голубое свечение из широко раскрытых ртов, Константин возбуждённо вскочил и выбежал из кухни. Я удивлённо посидел с минуту, начал заматывать бинт обратно.

– У него там не кабинет, а целая библиотека, – ожил планшет. – Я сходил за ним посмотреть, куда он поскакал так резво. Роется, что-то ищет.