Я тоже могла бы быть на той войне, но меня не взяли на службу по состоянию здоровья. Однако после рассказов Славы я ощутила болезненный укол совести.

– Не переживай, значит, твоё предназначение на Земле в другом. Видно, ты нужнее живой, – подбодрил он меня, но на душе у меня скребли кошки. А Слава ещё меня и успокаивал.

– Ты же боец, Ананке! Ну-ну, не падай духом! Всё у тебя наладится! – говорил он.

– Разве только в этом дело? У меня есть силы, но нет желания… абсолютно никакого желания продолжать эту жизнь. Мне надоело бороться. Вся моя жизнь – это нескончаемые бои: закончился один, начинается другой. Я просто эмоционально выгорела. Не хочу ничего, только покоя.

– Но и в мире после смерти не всё так просто. Здесь тебе тоже придётся бороться.

– Но не так же, как на Земле! Я всё знаю. В мире мёртвых хотя бы нет страданий, и есть уверенность в завтрашнем дне! Да нечего даже сравнивать истинную жизнь с этим временным карцером под названием земное существование!

Ох, как же тогда я была наивна, раз решила, что в мире Посмертия буду прохлаждаться и почивать на лаврах.

– Тебе дан величайший дар медиума, Ананке! Это ли не счастье? – настаивал Ярослав.

– Счастье… – Я горько усмехнулась. – Я не знаю, что это такое. Ни разу в жизни его не видела.

Какой бы позитивной не была личность умруна, а влияние некроэнергии на биополе живого человека нельзя было предотвратить. Постоянное подавленное состояние, депрессия, мрачные суицидальные мысли преследовали меня, как медиума. Я поняла, что от них никогда не избавиться, потому как тогда пришлось бы избавиться от дара, а это было невозможно.

В то время я поняла многих своих коллег-медиумов, которые не могли справиться с сумасшедшим психологическим давлением некромира, а потому спасались алкоголем и наркотиками, чтобы хоть как-то ослабить этот гнёт, либо хотя бы его не чувствовать. Но я твёрдо решила, что пойду до конца и буду помогать мёртвым, чего бы это мне не стоило.

– Я думаю, ты не замечаешь счастья во многих вещах, которые у тебя есть, и о которых мечтают многие люди. Будь внимательней, Ананке.

Я не могу сказать, что не ценила того, что у меня было. Я ценила, но просто на всём, чего я достигла, лежал налёт моего тяжёлого психологического состояния, поэтому все достижения мне были не в радость, либо она была такой кратковременной, что я не успевала её заметить. Я бы могла сказать, что жила эмоционально расточительно, раз не была способна радоваться, веселиться и наслаждаться жизнью. Да и, кроме того, пока шла война и тысячи солдат гибли на фронте, я решила для себя, что просто не имею морального права на радость. И тем более, не могу испытывать счастья, пока кто-то из моих соотечественников голодает в чужой стране, находится в плену и терпит побои, страдает от боли в госпиталях… Нет и ещё раз нет! Я запретила себе радоваться и веселиться. Теперь я даже не улыбалась: и из-за обстановки в стране и из-за своих личных проблем.

– Ну и зря! – сказал мне Слава. – У каждого свой путь на этой Земле. Если кто-то страдает, а ты не имеешь возможности ему помочь, это не повод хоронить свою жизнь. Живи, как тебе дано. Ведь для чего-то это нужно. А Судьба… Она знает лучше.

«Живи, как тебе дано…»

Эти слова надолго отпечатались в моей памяти, и стали для меня чуть ли не девизом, который я отныне повторяла про себя, когда мою душу настигало отчаяние.

Со временем я поняла, что мысли – это ничто, лишь электрические разряды в мозгу, которые появляются и исчезают бесследно. И слова тоже – ничто, лишь поступки имеют значение, и продиктованы они порою отнюдь не мыслями, а чем-то глубинным в подсознании – высшим «я», душою… А значит, негативные мысли не могут иметь власти над моей жизнью, лишь я – её хозяйка, и от них не должно зависеть ни моё настроение, ни мои поступки.