– Я в азартные игры не играю, – ровно ответила Алина.

– Боитесь, что затянет?

– Боюсь, что зря потрачу время и деньги.

– А хотите их не потратить, а получить?

Вопрос застал Алину врасплох. Как же тяжело разговаривать с этим Гальпериным – он как будто все время пытается подловить ее!

– Я не понимаю…

– Конечно, не понимаете! – перебил он. – Я в курсе, что муженек выпер вас из квартиры в коммуналку. Принимая во внимание то, как вы ломаетесь на работе, он вряд ли вас поддерживает материально. Хоть алименты-то платит?

– Почему вы говорите со мной о таких личных вещах? По-моему, они касаются только меня, и…

– Разумеется, глупая девчонка, они касаются вас! – резко прервал ее Гальперин. – Но если вы и дальше будете продолжать плакать в подушку по ночам и не предпримете никаких действий, то вас и вашего ребенка в последующие лет пятнадцать ожидает мрачная перспектива. Вы думали, в какую школу он пойдет? Кружки, секции, репетиторы? А как насчет дальнейшего образования? Что вы можете дать ему? Когда вы идете в магазин, вы можете купить сыну робота-трансформера или довольствуетесь киндер-сюрпризом? Ответ очевиден… А ему, я вас уверяю, хочется робота!

Алина тяжело сглотнула. Русик – замечательный ребенок, он почти ничего не просит, как будто знает, что она все равно не сможет ему это купить. Другие дети приносят в детский сад дорогие электронные игрушки, и Русик с придыханием рассказывает дома об этих чудесах техники, но в детском магазине довольствуется тем, что просто рассматривает дорогие товары. Алина пользовалась каждой возможностью порадовать сына, но Гальперин прав: сколько бы она ни трудилась, ей не заработать достаточно, чтобы иметь возможность доставлять удовольствие собственному ребенку!

– Зачем вы все это мне говорите? – растерянно спросила она.

– У меня есть для вас предложение. Вернее, сделка.

«Сделка с дьяволом?» – отчего-то мелькнула в ее голове странная мысль. Но что Алина может предложить такому человеку, как Гальперин? У нее же ничего нет!

– Я адвокат, вы знаете, – продолжал он между тем, словно не замечая ее недоумения. – По разводам.

Алина машинально кивнула.

– Хотите вернуться в вашу квартиру? А еще я могу сделать так, что ваш бывший сильно пожалеет о том, что поступил с вами подобным образом. Ну, мне удалось вас заинтересовать?

Алсу постучала в дверь заведующего ТОН и услышала резкое:

– Войдите!

Он разговаривал по телефону и знаком указал на диван. Она молча уселась.

– Почему ее нельзя перевести в травматологию? – продолжал он разговор. – Она – ваша пациентка! Операцию ей делали у вас, и… Нет, мы не можем просто удалить протез – а дальше-то что?

Алсу внимательно следила за ртом заведующего – за тем, как двигаются его четко очерченные губы и кадык на шее. Длинные, сильные пальцы нервно постукивали по стильному пресс-папье в виде человеческого мозга, сделанного из черного оникса. Красивая работа. Красивые пальцы.

Голос на другом конце провода, очевидно, продолжал высказывать возражение за возражением, и заведующий раздраженно бросил трубку на базу. Желваки на его лице ходили ходуном, а серые глаза потемнели, став практически черными.

– Что-то случилось? – мягко поинтересовалась Алсу. Они были не в тех отношениях, что предполагают делиться наболевшим, но и оставить случившееся без внимания она не могла.

Владимира Всеволодовича Князева, зава ТОН, за глаза называли Мономахом. Алсу не знала, с чьей легкой руки прилепилось к нему прозвище, но слышала, что случилось это во время учебы в институте. Кто-то сведущий в русской истории обратил внимание на совпадение имени и отчества парня с Владимиром Мономахом