2. Глава 2

Только привычка работать несмотря на личные проблемы и самочувствие, ставшая уже опытом, помогла мне сегодня не опозориться. Я будто бы наблюдала за собой со стороны, пока какая-то другая Мария предлагала варианты будущей рекламы, выстраивала концепцию, на лету подстраиваясь под комментарии заказчиков, один из которых в прошлом жених, а другой — свёкор.

Но я держалась. Держалась ради того, чтобы доказать самой себе, что достойна. Всего достойна. Не опустилась на дно, не сдалась, не разбилась. И сейчас, глядя прямо в любимую темноту глаз, такую знакомую, такую манящую, продолжаю говорить, — словно тот робот, — на автомате. Я продолжаю лепить себя сама. В последнее время пру вперёд на полной скорости, ведь, кажется, если остановлюсь — не выдержу. Кроме работы у меня больше и нет ничего.

Нужны ли ему эти доказательства? Не имею понятия. Но скорее всего, нет. Демьяна никогда не интересовало моё финансовое состояние, только я сама. А мне было глубоко плевать на его деньги. Наши отношения были сложными, но настоящими.

Я любила его. Его я...

Почувствовала, что уже не одна. И сразу же поняла, кто именно вошёл.

— Вы что-то забыли, господин Лесовский? — говорю, не оборачиваясь. Потому что ни желания видеть его снова, ни отваги.

Они вышли из кабинета минут десять назад, и я была в своём праве подойти к окну, которое выходит на город, чтобы отвлечься, любуясь любимой вечерней столицей.

Шаги за спиной будоражат фантазию, вызывают давно забытый трепет и покалывание на кончиках пальцев.

— Тебя… — обжигает шею сзади, — я заберу тебя в шесть.

По позвоночнику проносится лавина. Давнее, забытое ощущение.

— С ума сошёл? Я не поеду!

Поворачиваюсь и сразу же делаю шаг назад, чтобы увеличить дистанцию. Но упираюсь в подоконник. Это место какое-то зачарованное где бы мы ни были. Следующий кабинет, который я выберу для встречи с Лесовскими, вообще будет без окон!

Его глаза в эту самую минуту какие-то безумные. Они вспыхивают молниями, пелена желания окутывает взгляд. Демьян смотрит так, будто насмотреться не может. Будто сам уже на грани…

— Ставлю свою машину, ты уже мокрая. — Он кладёт руку на внутреннюю сторону моего бедра и ведёт вверх. А наткнувшись на резинку чулок, одобрительно закатывает глаза.

Вид того, насколько сильно он хочет меня, сбивает с толку, возбуждает, заставляет наслаждаться реакцией Демьяна на меня. Но проблема в том, что ясность мыслей сбивает собственная жажда снова почувствовать его, гореть в его руках.

Я помню, насколько сладко это ощущение…

— Убери руки, — я ударяю его по запястью. Толкаю ладонями в сильную грудь.

Напрасно.

Демьян подхватывает на руки, прижимая к стене. Толкается в меня, демонстрируя готовность. Возбуждая. Заставляя собственное желание окутать тело, подчинить разум.

Боже…

— Скажи, что не представляла меня. Скажи, что не ждала. Скажи, что не хочешь — и я уйду сейчас же. — Настойчивая рука движется по рёбрам вверх, когда вторая одобрительно поглаживает бедро. — Солги, Ундина. Давай, детка, — шепчет он, прикусывая хрящик уха.

Он знает, где именно моё тело откликается на прикосновения особенной дрожью. Помнит… А мне всё ещё это нравится...

— Отпусти, — выдавливаю из себя хоть что-то. Но звучит жалобно, как у котёнка.

— Это больше похоже на приглашение, дорогая.

Демьян упивается моим состоянием. Тем, что именно он и есть причиной потери себя.

Пахом он ударяется в меня ещё раз. Имитирует, заставляет вспомнить. Но чтобы вспомнить, надо было забыть — а я не забывала никогда.

Когда мужские пальцы скользят по белью, я действительно готова. Он оттягивает трусики в сторону, чувствуя на ощупь, растирая между пальцами мою влажность.