Ну, вы понимаете...

Дома же на нас навалилось много работы, но все завтраки и ужины мы проводили только вдвоем, не считая званых вечеров и вечеринок, на которых обязательно должны были присутствовать. Мы балансировали между делами и желанием отправить мир куда-нибудь в жерло вулкана, но у обоих были обязанности.

Обязанности, которые тянули сильнее.

Но обо всем по порядку.

После того, как мой невыносимый бывший такими откровенно-сладкими и, вместе с тем, нечестными путями добился моего «да», все произошло очень стремительно. Больше Демьян не убеждал, не задавал вопросов, не давал времени колебаться.

Он действовал.

На следующий же день мои вещи были перевезены в его квартиру, которая когда-то считалась нашей, и стала таковой снова. А где-то на середине разработки проекта Лесовских, который я продолжала вести, Демьян увидел, как хватал меня за руки Максим Кушко. И именно это стало быстрым концом карьеры Максима.

Демьян сделал все, чтобы потопить его и убедить большую часть клиентов Лесовский-корпорейшн в том, что с агентством, где я работала, дела иметь не стоит. Мои бывшие работодатели быстро обанкротились, ведь Лесовские — и отец, и сын — имели весомое влияние на определенный круг людей, задававших ритм в мире бизнеса. Никто не пошел против них. И даже раскаяние Миленко не помогло. Вот кого мне действительно было жалко.

Конечно, никаких прав на проект Миленко даже не думал отстаивать, потому рекламная кампания, утвержденная Лесовскими, пошла в работу уже не под руководством агентства, а под мою полную ответственность. И вот тогда, когда результат не просто удовлетворил приятными цифрами, а поразил, побив рекорды предыдущих проектов от именитых маркетологов, взлетев куда-то в поднебесье, в голову Демьяну пришло понимание, что я могу значительно больше.

Демьян верил в меня сильнее, чем я в себя верила, и именно его поддержка была толчком решиться и рискнуть. Прийти к тому, к чему я стремилась. Стать женщиной счастливой и успешной. Женой любимого мужчины и владелицей маркетингового агентства, которое за один год и семь месяцев выросло и превратилось в настоящую приличную компанию. И за которую я сама, — САМА, — до сих пор выплачивала кредит банку. Я дала своему делу собственную фамилию, которую так и не сменила на фамилию мужа, чтобы не ассоциироваться с его тенью.

Что до его родителей… При встрече они вели себя предельно учтиво и подчеркнуто вежливо. Будто мы все дружно вычеркнули из памяти тот самый вечер накануне свадьбы. Я никогда не поднимала этот вопрос и ни словом, ни намёком не выдала Демьяну тех, кто не только поддержал мой поступок, но и, очевидно, подтолкнул к нему.

Подумать только: я была на взлёте. Предвкушала брак с любимым мужчиной — и буквально за час оказалась в состоянии эмоционального обнуления. Новость, перечеркнувшая мою жизнь, истощила до дна.

Мне не у кого было просить совета, не с кем было обсудить или поделиться. Я — круглая сирота, с подросткового возраста воспитанная тёткой-алкоголичкой ради пособия, — не могла за несколько часов рационально обдумать судьбу на всю жизнь. Я находилась в состоянии аффекта. И считаю абсолютно несправедливым такое влияние свекров на мою жизнь. Они могли просто перенести свадьбу, дать нам время, дать его мне… А вместо этого сделали всё, чтобы Демьян возненавидел меня за предательство.

Но мой муж отнюдь не был дураком. И уже за первым совместным ужином — тем самым, на который я всеми силами старалась не пойти (но вы же помните характер моего супруга) — по отдельным фразам я поняла: разговор состоялся. Жёсткий, категоричный, ультимативный. Возможно, впервые Демьян говорил с родителями в таком тоне.