У Монашки, хоть она мелкая, худая и такая же как будто немного недоразвитая, как и я, красивое тело: белая кожа с редкими веснушками, красивая, пусть и небольшая грудь, живот, развилка между ног с тонкой, практически незаметной полоской светлых волос.

Я опускаю взгляд вниз, с больной похотью стону, когда вижу, как мой член ходит в ней поршнем: сколький и мокрый от ее возбуждения.

Как от каждого толчка сиськи подскакивают упругими шариками.

Монашка орет, как дурная, когда прихватываю сосок зубами и нарочно кусаю до боли, втягиваю в рот, чтобы сосать до исступления, пока она снова не начнет всхлипывать.

Я как будто трахаюсь впервые в жизни.

Такой дикий кайф.

Хочется выебать ее так сильно, чтобы между ногами у моей красотки остались вечные отпечатки: тут, сука, был Рэйн.

И никто больше не прикасался.

Только я.

Я пытаюсь отмахнуться от глупых фантазий.

Кто она – и где я.

Кровать уже безбожно скрипит и стонет. И хоть бы сломалась – хуй с ним, плевать на все.

Как там? Остановись мгновенье?

Я кончаю тяжелыми острыми толчками: от мошонки прошибает до самого копчика. И вверх по позвоночники, прямо в мозг, чтобы взорваться там чем-то похожим на конфетти в ту единственную зиму, когда у меня была елка, хлопушки и весь мир казался сказкой.

Это счастье?

Монашка подо мной бьется, дрожит, я чувствую, как часто сжимает мой член, словно хочется забрать всю сперму до капли.

Она очень красивая сейчас: настоящая, распахнутая, растянутая подо мной.

Блядь, если так пойдет и дальше, я добровольно сойду с ума.

Я переворачиваюсь на спину, тянусь, чтобы обнять Анфису, но тут же останавливаю себя – эйфория вот-вот выветрится, и «найти» подушку совсем не хочется.

Лучше закрыть глаза и продолжить все это во сне.

А утром протрезветь и громко сказать: «Ну, привет, реальность, я вернулся».

Но вместо волшебного продолжения я вязну в какой-то пустоте.

Проваливаюсь в нее как в зыбучий песок и даже не сопротивляюсь.

А потом меня вытягивает громкая мелодия входящего и «Неизвестный номер» на экране.

— Мистер Эр? Ваша виза и билеты готовы.

В моей голове еще шумит, но не до такой степени, чтобы не вспомнить, о какой визе и билетах речь. И меня не смущает, что все это сделали за пару дней и без моего участия. Вот такие конторы, работающие на правительства и военные организации «забугорных» стран, могут куда больше, особенно если заинтересованы в человеке.

— Вижу, вам понравились мои мозги, - говорю в трубку, но ответ меня совершенно не интересует, потому что в фокусе моего внимания совсем другое.

Постель.

Смятая простынь комком сбита на самом краю, подушки валяются на полу, одеяло скомкано.

В моей кровати никого нет.

И нет ни единого намека, что вся эта слишком похожая на реальность фантазия произошла наяву.

Блядь, Рэйн, включай башку.

Откуда здесь взяться Красотке?

Заскочила посмотреть, не сдох ли еще пасынок? Она даже не знает, где я живу.

Пора прекращать накачиваться всяким дерьмом.

— Организация, которую я представляю, заинтересована в том, чтобы в ее штате были люди с исключительными умственными способностями, - спокойно отвечает мистер Безымянный. – Надеюсь, ты не станешь валять дурака и воспользуешься шансом.

Смотрю на свою, мягко говоря, засранную берлогу.

Я никогда не гнался за деньгами, но они сами догоняли меня. Природа решила, что я должен быть ненужным, нежеланным и полудохлым, но каким-то образом мне повезло отхватить исключительные мозги.

— Моя учеба, мистер Безымянный, - напоминаю о своем третьем курсе и огромных «хвостах».

Он смеется как человек, который предлагает полететь в космос, а дуралей на том конце связи отказывается, ссылаясь на перхоть.