– Что там? – спросила Белка.

– Всё нормально. Спит. Слушай, а ты уверена, что можно туда привезти ребёнка и оставить? Они точно в полицию не заявляют?

– Да говорю же. Там при монастыре приют. Они через некоторое время, если никто ребёнка не ищет, сами документы выправляют, – убеждала его Белка.

– А то, может, подпишет бумаги и пусть катится на все четыре стороны с ребёнком? – вопросительный голос Андрея.

– Ты дурной, Андрэ? Органы опеки не позволят ребёнка без жилья оставить. Не получится у тебя их выписать в никуда, – наставляла бывшая подруга. – Подпишет документы и отправляй в психушку. Заодно и пропажу дочери на её шизу отнесёшь.

– Но в больнице-то разберутся, что она не псих, – продолжал сомневаться он.

– Так, ты же отправишь с гарантией, – напомнила ему о чём-то Белка.

– А, ну да! Ты говорила, что после этих препаратов, она будет выглядеть, как больная шизофреничка…

От их рассуждений меня начало трясти так, что я испугалась, как бы реально не тронуться умом. Тихонько прикрыла дверь и подошла к окну. Внизу были кустарники и декоративные камни. Прыгать со второго этажа – не вариант.

Что же делать?

21. Глава 20. Тот день настал

В свете фонаря частый мелкий дождь сеялся изморосью, и, похоже, зарядил надолго. Ничего не поделаешь – осень.
Я отодвинула дверцу шкафа и задумалась. Верхняя одежда хранилась в гардеробной, там же оставалась и обувь. Но спускаться туда я и в мыслях не допускала, это было слишком опасно. Понимала, если меня там застукают, тогда несдобровать. От одной мысли озноб пробрал аж до костей.

"Нет уж, лучше босиком уйти, чем овощем в психушке валяться".

Натянула джинсы, тёплый свитер, носки… Когда наклонилась, внимание привлекли коробки внизу, возле задней стенки шкафа. Вспомнила, что хранила там свои "удачливые" кроссовки с оранжевыми бабочками, в которых несколько раз выигрывала в эстафетах. Подростковый возраст прошёл и бабочки стали неактуальны, но мне жалко было их выкидывать, оставила, как память о тех насыщенных жизнью годах.

Немного напряглась, переживая, что нога могла подрасти, но они были хорошо разношены и оказались впору. Тёплой куртки в шкафу не было, но зато висела кожаная косуха. Её я тоже хранила, как память о наших с Маратом поездках на байке.

В груди шевельнулась глубоко спрятанная печаль. Все эти годы я старательно гнала из памяти образ предателя, ведь он не просто обманул мои надежды, он перечеркнул мою веру в себя и в право, быть счастливой.

"Где уж тут забыть, – печально вздохнула я, – если Анжелика родилась почти его копия. Я каждый день целовала её сияющие кофейного цвета глазки, а видела её отца. Скорее всего, маленький он также хитро щурился, когда хотел получить желаемое"...

Отчасти мне сейчас стало понятно, насколько Андрея раздражала моя девочка, ведь ему она тоже напоминала Марата.

Зато отец ни разу не спросил, почему внучка не похожа ни на кого из семьи. Меня это удивляло. Когда впервые увидела малышку, её глазки коричневыми не были, но и тогда было понятно, чья это дочь. Я готовилась, что отвечу отцу, придумывала, что у Андрея кто-то в родне южных кровей, но он ни разу не заговорил об этом. Лишь теперь мне стало ясно почему.

Наудачу мою сумочку они принесли в эту комнату. Заглянула: паспорт был на месте, но ни кошелька, ни телефона в ней не было.

"Деньги!" – вспомнила я.

Без денег никак.

Спасибо папе, он меня ещё в подростковом возрасте научил, что надо иметь неприкосновенный запас, о котором никто знать не должен. Тогда я и придумала тайник, насмотревшись шпионских фильмов.