Наоборот.

Рядом с ним было захватывающе круто почувствовать себя женщиной, и ощутить небывалый ранее вкус взрослой самостоятельности.

Папа многое мне давал и вкладывался в моё развитие. С ним вместе я побывала в разных странах, и многое повидала. Но меня постоянно сопровождали. При видимой свободе, у меня её не было от слова совсем.

Подруга детства, Белка, как я её звала за рыжие волосы, когда поступила в медицинский колледж, нашла меня и наша детская дружба переросла в крепкие приятельские отношения. Я не забывала таскать её на все наши мероприятия, и вскоре она в нашей компании стала своей.

Так вот, она, каждый раз, когда я возвращалась из очередной поездки с папой за границу, шутила "Чтоб я так жила!" Я пыталась ей объяснить, что это не так круто, как она думает, когда каждый твой шаг контролируется. Но она смеялась, что готова жить в золотой клетке, если её хозяин будет свою птичку холить и лелеять.

Мне запомнились её слова. Тогда казалось, что Белка говорит страшные вещи. Как можно добровольно расстаться со свободой ради комфорта.

Но рядом с Маратом я ощутила другой смысл этой фразы.

Про золотую клетку я не думала, мне казалось, что это метафора, но в подчинении ему была какая-то особенная эйфория.

В тот первый раз, когда он привёз меня в аэроклуб, я напрочь забыла о своих планах. И лишь вечером, возвращаясь домой, догадалась заглянуть в телефон. Увидев больше десятка пропущенных звонков от Андрея, стало неловко. Я совсем забыла, что обещала сегодня представить его отцу.

Андрей очень хотел, чтобы именно отец стал его руководителем дипломного проекта.

Марат довёз меня до ворот, и со словами "тааак, на этой обочине с твоих шпилек легко рухнуть", неожиданно легко подхватив, помог выбраться из машины. Но когда поставил, не спешил отпускать, удерживая за талию. Я почувствовала совсем близко его горячее дыхание и, прикрыв глаза, встретила его мягкие губы.

Раньше я уже целовалась, но запомнила неприятное ощущение, когда после хочется умыться.

В этот раз всё было по-другому. Откинув голову, я с наслаждением ощущала, как он нежно исследует мой рот, сплетаясь с моим языком…

И снова Марат не спрашивал разрешения: его поцелуй был как само собой разумеющееся. Словно иначе и быть не могло…

Когда он отпустил, я словно птичка, выпорхнула из его объятий и припустила к дому. Позади услышала шум отъезжающей машины, но оборачиваться не стала. С улыбкой и вкусом его поцелуя на губах подошла к калитке и наткнулась на застывшего в тени дерева, Андрея.

9. Глава 8. Воспоминания

– Ну, слава богу, живая! – подошёл Андрей ко мне. – Уже не знал, что и думать…

Я немного опешила тогда. Всё же поступила по-свински: мало того, что забыла о нём и его просьбе, так ещё и на звонки не отвечала…

– Эм… – прикусила я губу и оглянулась, прикидывая, видел он или нет, как мы с Маратом целовались. Поняла, что, конечно же, видел. Но глаза под козырьком кепки оставались непроницаемыми. – Ты давно здесь?

– Не очень, – ответил он, и опять я не поняла, правду говорит он или нет.

– Тогда пойдём, а то тебе же потом обратно надо добираться как-то… – забеспокоилась я, посмотрев на часы. Маршрутный автобус здесь ходит до девяти тридцати. У нас пятьдесят минут, – я стремительно вошла в калитку и оглянулась, приглашая его взмахом руки.

Он молча последовал за мной.

Я немного волновалась: папа мог быть занят, притом среди пропущеных были и его звонки, поэтому он наверняка сейчас на взводе.

– Папа, я не одна! – с порога обеспечила я себе отсрочку нагоняя. – Папа, ты работаешь? Ты мне нужен… – я скинула ботильоны и куртку, засовывая ноги в домашние шлёпанцы. – Держи, – бросила я перед Андреем гостевые туфли, – Куртку оставь на вешалке и иди за мной.