— Нет! Хочу вам дать шанс, в ваших же интересах, рассказать про ссадину на руке, и вообще про то, что происходило между вами и моим бывшим мужем, — пытаюсь говорить максимально спокойно, Даня меня научил, в любой ситуации, если малыш рядом, я остаюсь в адеквате. Но сейчас держусь из последних сил.

— А вам это надо? Он нашёл меня, связался с адвокатом, рассказал о вас и ребёнке и попросил забрать моего сына, потому что в «его важные жизненные планы такой обоз не вписывается», это я дословно цитирую. Больше вам ничего знать не надо.

— Иван Матвеевич, поверьте, это вопрос жизни и смерти. Рассказывайте всё как есть, особенно после того, как я вам показала видео с Никой.

Не успела я договорить, как Иван, заметив заправку, свернул на неё.

— Это непростой разговор. Мне нужно купить кофе, тут есть туалет и можно отдохнуть.

Я беру переноску с Даней и иду в павильон, пока Иван заправляет машину, мы покупаем кофе, влажные салфетки, снеки.

В туалете умылась, посмотрела на себя в зеркало и испугалась. Кажется, что за этот день я постарела лет на десять. В моё лицо, как старая краска въелась грусть, уголки губ опущены, под глазами серые круги, бледная, измученная и испуганная.

Расчесала волосы, собрала в шишку на голове. Немного подкрасила губы, а то они уже трескаются. Выдыхаю, понимая, что такая, как я, никогда не заинтересует такого, как Иван. Я так и останусь непонятно кем в этих отношениях. Одинокая, зависшая между своей личной жизнью, которой уже нет, муж постарался и всё разрушил. И жизнью Ивана и его семьи, где меня тоже не ждут. А может быть, и ненавидят.

Эти мысли пролетели в голове как стрела. В один миг, мне просто стало жалко себя, жалко, что я вообще не могу контролировать свою жизнь. И это ужасно бесит.

Почему меня это волнует?

Да потому что сейчас я узнаю правду от Ивана, и похоже, лучшее решение, это пересесть в свою машину и поехать куда-то в другое место, к папиной тёте в посёлок. К подруге в Сочи. Куда угодно, только не с этими мужчинами. Пока от моей жизни ещё хоть что-то осталось целого, кроме пепла и осколков.

Шмыгаю носом, беру салфетку, чтобы вытирать новые слёзы, и выхожу слушать неприятную правду.

— Рассказывайте, у нас мало времени! — уже за столиком почти командным голосом требую правду от Ивана.

Его брови в удивлении поползли вверх, но он улыбнулся и рассказал коротко об этом ужасном дне:

— Я вернулся домой, с матерью разговор не получился, рано утром мне позвонил ваш муж и сказал, что проблема устранена, можно приехать и забрать малыша. Я уточнил, каким образом проблемы устранились, и он сказал, что его друг закрыл вас на сутки в каталажку в воспитательных целях. Но дело на вас реальное, хотя и притянуто за уши. Мы сейчас с юристами разбираемся с этим.

Он замолчал и сделал глоток кофе. Сын в переноске посапывает. Так мило мы смотримся со стороны, но меня начинает потряхивать. Он тянет время, а времени-то у нас нет! С таким обвинением, ему в любой момент могут позвонить из полиции.

— Иван, умоляю, быстрее!

— Да что случилось-то? — он повысил голос, но тут же осёкся.

— Сначала я должна знать про вашу встречу.

— Да, ничего особенного. Приехал с водителем и юристом. Денис меня встретил, но я спросил, где вас держат, а этот гадёныш, сказал, что это меня не касается. Что вы его жена, и он сам решает, как вас приводить в состояние нормальности. И в этот момент, я схватил его за грудки и встряхнул. Но Дмитрий Николаевич, меня остановил.

Я выдыхаю, и тут же опускаю голову, лбом «ложусь» на стол!

— Маша, да что случилось?