─ А я и не заинтересован в тебе, ─ усмехается он и, наконец, отстраняется, высвобождая меня из своей хватки.

─ Тогда что тебе вообще от меня нужно? ─ спрашиваю я и делаю шаг назад, чтобы отступить от Радова подальше, но сразу же упираюсь в столик позади себя.

─ У меня будет для тебя задание, ─ с лукавой ухмылкой отвечает он, а в его глазах разгорается дьявольский азарт. ─ Если выполнишь его, то мы заключим с тобой договор, который будет гарантировать, что сын останется с тобой.

─ Что за задание? ─ без промедления спрашиваю я.

─ Ты выйдешь на работу к Усманову, как и собиралась. Мне нужно, чтобы ты разведала кое-какую информацию, ─ загадочно протягивает Радов.

─ Хочешь сделать из меня шпионку? ─ возмущаюсь я и добавляю: ─ Я не стану таким заниматься!

Сливать информацию фирмы ─ это очень рискованное занятие, которое может привести к плачевным последствиям. Может, мне и стоит рискнуть ради сына, ведь тогда Радов нас отпустит. Но ведь это лишь слова, которые он произнес, а затем может забрать в любой момент обратно.

─ И почему же? Не хочешь предавать своего любовника даже ради сына?! ─ вмиг распаляется он, резко хватывает меня за шею и притягивает к себе, сталкивая нас лбами.

─ Что ты несешь?! ─ выпаливаю я и в сердцах толкаю Радова в грудь. ─ Усманов мне не любовник!

─ Да? А кто же тогда? Или он для тебя уже больше, чем любовник?! ─ с каждым своим словом он закипает все больше.

─ Он для меня только босс, ─ произношу по слогам, чтобы до него уже, наконец, дошло. ─ Я уже говорила и повторю еще раз: между мной и Усмановым никогда ничего не было! Но ты почему-то меня не слышишь. Как всегда, сам себе на уме.

Тяжелое дыхание Радова становится все громче. Похоже, он все равно мне не верит, и уже готов растерзать меня в клочья за то, в чем сам себя же и убедил.

─ Тогда это упрощает задачу, ─ выдыхает он, глядя на меня потемневшим взором, а через мгновение яростно впивается в мои губы.

Пытаюсь отпрянуть от Радова, оттолкнуть, но он даже и не думает меня отпускать, целуя все настойчивее и глубже, зарывшись пальцами в мои волосы и удерживая за затылок. А меня охватывает жуткое отчаяние. Мне так не хватало этой близости, и эмоции, которые я не хочу испытывать, накрывают с головой. Зачем он вообще целует меня после всего, что сделал и наговорил? Сначала демонстрирует свою ненависть ко мне, а потом набрасывается с поцелуями. Или это для него еще одна форма издевательства надо мной?!

Внезапно из спальни раздается плач сына, и Радов, наконец, отрывается от моих губ, но не выпускает меня из объятий.

─ Иди к сыну, а после ─ возвращайся, ─ хрипло произносит он.

─ Даже и не подумаю! ─ выпаливаю я и вырываюсь из его рук.

─ Я сказал, что ты придешь, ─ властно произносит он, сверкнув недобрым взглядом, который ясно дает понять, что отказать я не могу.

Ничего больше не говорю, когда Радов все же отпускает меня и, не видя ничего вокруг, выбегаю из его спальни.

Губы горят от поцелуя, а внутри кипит негодование и злость. Он обращается со мной так, будто я вещь, у которой нет ни чувств, ни желаний! Ему было абсолютно плевать, хочу ли я этого поцелуя. Просто взял и сделал! А что дальше? Захочет физического удовлетворения и силой затащит меня в постель? Ну уж нет, такого я ему точно не позволю!

─ Ну-ну, ты чего расплакался? ─ заскакиваю к сыну в комнату и тут же беру его на руки, чувствуя, что его штанишки промокли. ─ Ой, я тебе плохо памперс надела? Прости, пожалуйста, котик, мамочка вообще сегодня сама не своя. Сейчас все исправим, хорошо? Только не плач так, пожалуйста.