И я теряю дар речи.

Непонимающе смотрю на экран и, убедившись, что там номер Кирсанова, выдавливаю:

— Добрый день… А можно услышать Сла… Вячеслава Михайловича? Пожалуйста…

— А вы по какому вопросу?

— Это личное. Вы могли бы позвать…

— Насколько личное? — недовольно уточняет собеседница, прерывая меня.

Вопрос сбивает с толку, потому что Кирсанов говорил, что у него нет женщины. Но девушка на том конце провода явно близка ему.

— Я, наверное, позже позвоню… — взволнованно выдыхаю.

И сбрасываю вызов, понимая, что больше никогда не наберу этот номер. Для верности еще и блокирую его, а подумав, и вовсе удаляю.

Плохая была идея обратиться к Кирсанову.

Надо искать другие варианты.

Остаток дня изучаю информацию на всевозможных сайтах и форумах в поисках надежного юриста. Делаю звонки, консультируюсь, договариваюсь о встречах. Эти действия дарят мне уверенность в своих силах и не дают скатиться в яму отчаяния.

Ночью я много думаю и решаю достойно принять бой. Авдеевы решили запугать меня — не выйдет. Я буду биться до последнего и своё так просто не отдам.

На следующий день прихожу на работу с боевым настроем. Сразу пишу заявление по собственному и, отдав его в отдел кадров, возвращаюсь к себе в кабинет.

С Риткой и Светкой общаюсь прохладно и ничего им не рассказываю, потому что они могут быть замешаны в махинациях против меня. Никому нельзя верить.

— Быстро ко мне! — рычит в трубку Андрей ближе к обеду.

И я иду, чувствуя, как предательски дрожат руки. Но показывать свою слабость нельзя. Поэтому в кабинет начальника захожу с прямой спиной и вздернутым подбородком.

— Я не подпишу это! — мужчина швыряет на стол моё заявление.

— Основания? — спокойно интересуюсь.

— Пока с твоим долгом не разберемся, будешь здесь работать.

— Я ничего тебе не должна.

— Это ты не мне рассказывать будешь, — мрачно хмыкает Авдеев, набирая номер на рабочем телефоне. — Вадик, пропусти человека.

Через несколько мгновений в дверь стучат, и на пороге появляется мужчина.

Он почтительно здоровается с Андреем и, усевшись за стол, пробегается по мне острым неприятным взглядом.

— Вот, Саныч, — Авдеев достаёт из сейфа знакомую папку, передаёт её мужчине, — ознакомься с материалами внутреннего расследования. И объясни девочке, что ей за это светит.

Нервно сглотнув, наблюдаю за незнакомцем. Некоторое время он внимательно изучает бумаги, затем его тяжелый исподлобья взгляд врезается в меня.

— Не буду углубляться в юридические тонкости. Скажу доступным языком. Здесь, — он тычет пальцем в папку, — хищение в крупном размере. Поэтому уголовного преследования избежать не получится. На выходе будет штраф и лишение свободы сроком до шести лет.

— То есть её посадят? — встревает Авдеев.

— Вероятнее всего.

Он говорит это скучающим тоном, а меня начинает потряхивать. Но я не поддаюсь эмоциям.

— Вы адвокат? — уточняю для ясности.

— Я сотрудник следственного комитета, — отвечает мужчина, раскрывая перед моим лицом красную корочку. — Меня сюда пригласили, чтобы убедить вас признать вину. И я настоятельно советую сделать это здесь — в спокойной обстановке. В противном случае мы с вами поедем в отдел, — он угрожающе кривит губы. — Там я не буду таким добрым.

Страх липкими щупальцами ползёт по моей спине. Горло стягивает удушающим спазмом.

— Лучше прислушайся к совету знающего человека, — Авдеев кладет передо мной ручку и листок бумаги. — Пиши.

— Я не знаю, что писать, — вскрикиваю, не в силах справиться с эмоциями. — Я ничего не делала!

— Тогда поедешь в ментовку! — рычит мне на ухо начальник. — Знаешь, что там с такими как ты, делают?!