— Цель оправдывает средства. Тебе не нужно чувствовать себя виноватой, это всего лишь незначительный эпизод. Думай о том, какая жизнь ожидает нас, когда всё будет позади. И открой меню уже: тут просто отличный выбор всего, что угодно моей красавице.

“А если я ему скажу?” — промелькнула крамольная мысль, но кто-то другой внутри неё, кто-то, кого она ещё на знала, какая-то новая злая сущность, ядовито поинтересовалась: “Прям всё-всё? Во всех подробностях? Может, ещё честно признаешься, что совсем не против повторить? Тогда не забудь сказать, что любовь, колье бриллиантовое, устрицы и шампанское – это здорово. Но хоть раз в неделю хочется и чего-то… покрепче?”.

— Какая же я дрянь! — словно в ответ на эти мысли вырвалось у неё уже вслух.

— Да брось. Думаешь, я святой? Святые плохо заканчивают. Святая Анна, наша покровительница, говорят, шестьсот лет тому назад спасала северян от этих зверей-аппийцев. Если верить легенде, один её взгляд гасил ярость в сердцах врагов. Те, — тут Майкл ударился в шутливый пафос, поднял вверх указательный палец и прищурил глаза, — покорённые и околдованные её красотой, считали её феей, волшебным созданием, духом. Их можно понять, они никогда до этого не видели женщин с золотыми волосами и глазами цвета розмарина. Они её так почитали, что не осмеливались войти в её замок и даже не знали, что она прячет там солдат, бегущих от гнева южан. Согласно легенде, под ее замком проходила сеть каналов и по ночам, через ей одной известные переходы, она выводила людей в безопасное место. И что? — Майкл подлил им обоим шампанского и подытожил: — Свои же сварили заживо.

— По другой версии она просто изменила мужу… – задумчиво отозвалась Лина. – Но это беспроигрышный способ обвинить красивую женщину. Даже если она святая.

Майкл поднял бокал:

— Ну… За красивых женщин, которые могут остановить Землю, сердце мужчины и ярость аппийца!

После этого разговора Лина не то чтобы успокоилась, но перестала есть себя поедом.

И все же проблема оставалась.

Мало было положить дешифратор в карман Альберту, нужно было ещё и, улучив минуту, вытащить его оттуда. Утром Лина проделать такое не решалась — Джулиус был ранней пташкой, да и Альберт теперь приходил загодя. А вот вечером Лина часто уходила последней. Всегда было на что сослаться: надо полить цветы, оформить куплю-продажу, проверить, выключен ли везде свет. Это никого не удивляло, она и прежде уходила самой последней. А Джулиусу, пожалуй, даже грело душу такое рвение. И выглядело всё просто: оставшись одна, она спустится вниз, вытащит этот чёртов дешифратор и вернёт его Майклу. А через день или два уже готовым электронным ключом откроет дверь и добудет нужные ему бумаги.

Оставалась одна проблема.

После случившегося между ними Альберт не давал ей прохода.

Несколько вечеров ей удавалось мягко уклоняться от его страстных намёков воспользоваться после работы диваном Гранта. Она ссылалась на женские проблемы и сама не понимала, почему не хочет сказать Альберту прямо, что отношения между ними невозможны. Он же вёл себя так, словно всё было решено: дожидался, пока она закончит работу, подвозил до дома сестры. Лина боялась ему отказать, старалась вести себя непринужденно, но первые пару дней тряслась от страха: вдруг он обнаружит дешифратор в кармане, каким бы маленьким и невесомым это устройство ни было.

Пару раз она пыталась поговорить с Майклом в надежде, что есть другое решение его проблем. Майкл другого пути не видел и настаивал на первоначальном плане. Раз за разом он убеждал Лину, что вернёт документы, как только получит от Стюарта гарантию безопасности, а Лине вообще нечего опасаться: Майкл в любом случае позаботится о ней. Но в один из вечером мелкая ссора, совершенный пустяк заставили его разозлиться. С холодной яростью он обвинил Лину в том, что она просто искала богатого папика, а получив, что хотела, теперь не желает и пальцем пошевелить, чтобы его спасти. Лина расплакалась, пообещала приложить больше усилий, он, в свою очередь, стоял перед ней на коленях и трогательно выпрашивал прощение.