— Где Лейла Валенс? — говорит Дарий, и голос его страшен.

— Я тут ни при чем, это все Лордус, он это придумал, — Гарт хнычет, и я вижу, как по его щекам катятся слезы. Удивительное зрелище — видеть такого сурового здоровяка плачущим, словно ребенок.

— Я вижу, кто это придумал. Твои гнилые мысли для меня сейчас как на ладони, — почти спокойно говорит Дарий, не выпуская Гарта. — Мне нужно знать, куда он мог ее увести.

Он отрывает Гарта от стены и, сделав два шага, подтаскивает того к распахнутому окну. Спустя мгновение он уже держит его за ворот куртки над пропастью. Одно движение руки — и тот вывалится наружу.

— На скалах, там ущелье, много мракоплавов внизу. Мы всегда казним там тех, кто совершил преступление, — наконец прорывает Гарта. Он лихорадочно тараторит, безумными глазами глядя вниз. — Пожалуйста, отпустите, господин Ранвейр, пожалуйста, пожалуйста! Я сделаю все, что хотите! Это все Лордус. Это он придумал.

— Веди, — говорит Дарий и затаскивает того обратно в комнату. — Молись, чтобы она была еще жива.

— Да, конечно, я отведу, — подобострастно говорит Гарт, кланяясь едва не до земли. Перемена в нем такая разительная, что кажется невозможным, будто минуту назад он нарочно пытался вывести Дария из себя.

Гарт, расталкивая своих людей, устремляется вниз по лестнице так быстро, что мы едва поспеваем за ним. Если бы не усиленное красным светом тело, я бы точно несколько раз сломала себе ноги от такого стремительного спуска.

— Сюда, сюда, — торопливо говорит Гарт, устремляясь по каменистой тропе. Он падает, поскальзывается, разбивает себе руки, но не обращает на это внимания и почти бежит дальше, изредка оборачиваясь, чтобы убедиться, что мы следуем за ним.

— Он должен быть здесь…

Когда мы оказываемся на ровной площадке, окруженной скалами, в глаза сразу бросаются темные провалы в земле, из которых словно сочится сама тьма. И тут я отчетливо ощущаю присутствие Лейлы. Странное чувство не покидает меня, даже когда я осторожно подхожу к обрыву и смотрю в чернильную пустоту внизу.

Дарий бросает на меня быстрый взгляд. Неужели он почувствовал то же, что и я?

— Лордус! — кричит Гарт, но в ответ только эхо его крика разносится между скал.

Гарт идет дальше, торопливо огибая расщелины в земле, увлекая нас все глубже между скал.

— Наверное, они дальше, пойдемте.

Я чувствую нарастающий гнев Дария. Еще немного — и его терпение подойдет к концу. И тут вдали раздается крик. Странный, неестественный в этой мертвой местности. Чистый, громкий, пронзительный крик младенца.

Гарт тут же застывает на месте. А мое сердце сжимается и на мгновение перестает биться. Я начинаю думать, что мне это показалось. Но спустя несколько секунд крик повторяется снова. Где-то там, впереди.

Дарий срывается с места и бежит вперед, обгоняя Гарта. Усиленный красным светом, он движется словно горный тигр — легко, уверенно и быстро. Мне остается только бежать за ним, стараясь не терять его из виду, хоть это и крайне трудно. Но меня саму подгоняет этот крик. И я боюсь признаться себе, чего жду увидеть там, откуда он доносится.

Крик раздается вновь, а потом еще, но уже глухо, как будто кто-то пытается зажать младенцу рот. Пошатываясь, спотыкаясь на каждом шагу, в нашу сторону идет человек, который, кажется, едва различает дорогу. Даже издали в глаза бросается, что лицо его окровавлено. Он озирается по сторонам, но еще не видит нас.

— Гарт, это ты? — кричит он, подслеповато щурясь.

В руках человек держит сверток, из которого доносится приглушенный плач младенца.