Султан недоделанный! Судя по напыщенной позе и самоуверенности, считает себя неотразимым. Верит, что я стану за него сражаться с соперницей.

Хрена с два. Пусть Аллочка забирает его себе с потрохами. Мне такой предатель сто лет в обед не сдался после всего, что сделал. Такое нельзя ни простить, ни забыть.

Это его любовнице пока невдомек, что Егор поступит с ней так же, как со мной. Ничего, жизнь научит.

Выдыхаю, напоминаю себе, зачем я здесь, и начинаю мысленно считать до десяти. Я хочу все обсудить, вот и пообщаемся с ним как взрослые люди. Хотя бы попытаемся.

— Егор, я пришла не за этим. Давай завершим отношения по-человечески.

Муж приподнимает брови, а затем хмыкает:

— Вот как? Ну давай.

— Если хочешь, чтобы я съехала, помоги с деньгами на первое время и на квартиру. Алименты и дни, когда будешь видеться с Мишей, можем согласовать чуть позже.

— Я так и знал, — повышает тон Егор, злобно скалится, — что тебе от меня только деньги и нужны! А сама что, ни на что не способна? Собралась жить за счет алиментов?

— Я ищу работу, ты ведь в курсе! И что значит жить за счет алиментов? — охаю я, округляя глаза. — Миша твой сын! Ты записан как его отец! И по закону должен платить алименты!

— Я тебе ни копейки не должен! — взрывается Егор. — Вы и так столько лет шиковали за мой счет!

— Шиковали?

Нашу жизнь нельзя назвать шиком. Практически все деньги Егора уходили на бизнес. Я даже подрабатывала на дому в декрете, чтобы не полностью зависеть от мужа.

— Разве не так? Жили как у Христа за пазухой, горя не знали!

Ага, наверное, именно потому все разговоры о том, что мне или Мише нужно что-то более-менее дорогостоящее, частенько заканчивались плохим настроением Егора. Он сетовал, что приходится выдергивать деньги из бизнеса. В итоге я старалась беспокоить его по минимуму, еще и поддерживала, понимая, что он и так много работает. Все с одной целью: чтобы в будущем перестать экономить каждую копейку. Однако это будущее ждет не меня — Аллу.

— Зачем ты вообще на мне женился? Зачем согласился стать отцом Миши, если мы тебе не нужны? — шепчу одними губами.

— Вот только не вздумай рыдать и виноватить меня. Не выйдет, — звереет Егор. — Я столько для вас сделал, а ты мне тут истерики закатываешь!

— Егор! — всплескиваю руками. — Так и я старалась не меньше. Или, по твоему мнению, у меня под рукой всегда была волшебная палочка, и все делалось само собой?

— Старалась она, — возмущенно шипит Егор. — То рубашка плохо отглажена, то суп пересолен, то Миша истерит вместо того, чтобы спать, как положено. И сама хороша! Я тебя какую брал?

— Какую?

— Красивую! А сейчас что? — машет он рукой на меня.

— А что сейчас? — недоумеваю я.

Да, поправилась на два килограмма, но разве это много?

— Взять хотя бы прическу! Вечно с этой своей прилизанной гулькой на голове ходишь, а раньше красиво распускала волосы, — выплевывает муж.

— Хожу, да. Убирать и готовить с распущенными почти до пояса волосами — так себе удовольствие. И Миша очень любит мои волосы, ты сам знаешь. Играет с ними, мусолит и дергает. И вообще, когда мы куда-то ходим, я всегда с прической. Егор, — заканчиваю на выдохе, — ты сам говорил, что тебе все нравится!

Муж цокает, а меня словно обухом по голове ударяет. С чего я вообще оправдываюсь? Очевидно ведь: что ни скажу, у Егора найдется чем меня уколоть. И все это вовсе не потому, что я плохая хозяйка или жена. Повод другой: оправдать измену и то, как нечеловечески жестоко поступил со мной и Мишей. И продолжает в том же духе.

Если до этого я еще надеялась, что муж передумает, все поймет и хоть как-то поможет, теперь надежда умерла окончательно.