Ключ поворачивается в двери: кто-то из детей? Рано вроде бы. Мама. С порога кричит:

– Я такую рыбу по скидке купила! Сейчас будем котлеты делать!

Морщусь. С мамой всегда так – не спрашивает, надо или нет, просто делает. Как папа с ней жил, ума не приложу. Его три года как не стало. Она входит на кухню, как к себе домой, и замирает – Славку впервые увидела. Я про него говорила, но мимо ушей явно пролетело тогда.

– Это Слава, мой одногруппник. Слава – это моя мама, Елена Марковна.

– Очень приятно, – отвечают оба. Слава встаёт – кофе допил.

– Я пойду, Ась. Напишу тебе, если что-то появится.

Провожаю его и закатываю глаза, глядя на маму: руки на груди скрестила, смотрит сурово.

– И кто это такой? Почему у тебя на кухне как дома сидит?

Почему она себя как дома чувствует – вот вопрос. Вздохнув, смотрю на кучу рыбных хвостов. Представляю, как буду перебирать на филе, и выть хочется. Я не просила котлеты! Мы с детьми вообще сегодня пиццу хотели заказать! Да, я бы на неё только смотрела, но себе бы что-то лёгкое придумала.

– Я тебе про него говорила. Это мой друг.

– Друг, значит… – тянет мама и вдруг улыбается. – А знаешь, это хорошо. Бери, пока предлагают. Он вроде выглядит прилично, наверное, и при деньгах.

– Мне никто ничего не предлагает. Я же говорю – друг. Нечего меня сватать.

– Ох, посмотрите на неё, королева взялась! Ты бы не перебирала, сама понимаешь, что на такой товар найдётся мало купцов.

– Ну, спасибо на добром слове, – глотаю очередную обиду. Королева… Больше нет и никогда не буду.

– Кто тебе ещё правду скажет, кроме меня?

Маме не объяснить, что не нужна мне её правда. Пройтись по своей внешности сама могу, без помощников. Недавно решила вернуться в зал. Пресс напрягать нельзя, но руки и ноги же можно. После первой тренировки мышцы приятно ныли, тренер нагрузку дал небольшую, но ощутимую. Пересмотрела гардероб, половину пришлось отдать на благотворительность. Все эти дни ходила в старом, но, если Славка реально с работой поможет, надо будет обновиться. Деньги. На всё нужны деньги.

Тёма звонит в конце мая, спустя почти месяц молчания. Сердце подскакивает к горлу. Я отпускаю, честно, но выздоровление от болезни под названием «любовь» проходит медленно. Хотя бы голос не дрожит, когда отвечаю на звонок.

– Ась, когда у Вики выпускной?

Надо же – вспомнил. Дочь с ним не общается, демонстративно сбрасывает, когда звонит. Андрюша разговаривает, но неохотно. Так его жалко! Он в папе души не чаял, до сих пор пытается уложить в голове произошедшее.

– Двадцатого июня. У неё экзамены впереди. А что, хочешь прийти?

– Приду, – отвечает он твёрдо. – Даже если прогонит, хочу увидеть и поздравить.

Жмурюсь до белых точек перед глазами. Можно называть его какими угодно словами, когда дело касается меня, но дети и его отношение к ним – это другое. Какие бы бытовые конфликты не приходили в нашу семью, Тёма всегда принимал верную сторону. Он за справедливость, а не за наказание, лишь бы воспитать. Вижу ведь, что Вика тоже переживает, только скрывает это за злостью. Не могу её винить. Сказать или нет, что папа придёт на выпускной?..

– Скажи ей об этом. Не хочу, чтобы праздник был испорчен. Она может расстроиться.

Слышу, как он тяжело вздыхает. Тут я не помощник, налаживать отношения с дочкой должен сам. Хорошо ещё, что Даня далеко, боюсь, с его темпераментом простым разговором с отцом могло бы не обойтись.

– Она трубку не берёт.

– Напиши. Что я тебя учить должна? – раздражение рвётся наружу. Мне его, что, пожалеть надо? По головке погладить и сказать, что всё наладится? Заварил кашу, теперь пусть хлебает по полной. Хотя раньше успокоила бы. Пусть привыкает – поддержку ищет на стороне, не у меня.