Склонив на бок голову, думает. Я прямо-таки вижу, как просчитывает варианты его мозг. И мне страшно представить, до чего он сейчас додумается!

-Ты знаешь, - говорит вкрадчиво, словно делится какой-то тайной. - Я всегда нормально к женщинам относился. Но с возрастом стал понимать, что большинство - лживые, падкие до денег суки. А таких нужно наказывать.

А-а-а!

-То есть мы - лживые и падкие до денег? А вы? Вы, мужики, какие? Извращенцы? Кобели? Вы ради денег на что способны? Что у таких, как ты, есть святого?

Наверное, в приёмной хорошо слышно, как я ору. Но я не могу остановиться! Мне хочется рассказать ему, ЧТО именно я видела тогда, в тот проклятый день! Мне хочется бросить ему в лицо правду о нём же самом! Неприглядную правду! Потому что я до такого не опустилась - я ему не изменяла... Так до сих пор и не изменила ему ни разу... А вот он!

- Для таких, как мы? - спокойно отвечает вопросом на вопрос. - Для таких, как мы, святое - дети. Наши дети...

Моё сердце замирает в предчувствии, но я не могу даже предположить, что он скажет дальше! Время, словно резиновое, растягивается, превращая несколько секунд, пока Багиров ищет на заваленном бумагами столе ключи от машины, в часы. А потом он поворачивается ко мне и говорит:

-Я еду знакомиться с дочерью. Ты со мной?

Что?

16. 14 глава. Развлечение

Одного не понимаю. Она пришла за деньгами, но попросила их в обмен на фирму. А ведь просто могла все эти годы тянуть их из меня на ребёнка. И если этот ребёнок мой, я бы давал. Она бы могла иметь намного больше, чем 5 миллионов. Почему же не пришла раньше?

Варианта два.

Первый. Логичный. Девочка не от меня. Отчество... Ну, отца могли звать также, как меня. Хотя это было бы совсем уж нереальное совпадение. Да и она сразу бы такое озвучила. Или реально взяла наобум. По старой, так сказать, памяти.

Второй. Потому не пришла, что за что-то обижена на меня. Настолько обижена, что решила скрыть правду о ребёнке.

Кошусь в её сторону.

Как изваяние, со взглядом, застывшим в районе приборной панели, сидит на пассажирском.

А всю дорогу до машины, как заведенная, твердила, что девочка мне не дочь...

Второй вариант отметаю. Потому что бред. Да, был один момент в нашей совместной жизни, за который она могла бы очень обидеться... С ее точки зрения это был бы мой косяк, конечно... Но узнать о нём Варвара не могла. А если бы и могла, то мы тогда ещё даже женаты не были! Я потом, после свадьбы, планировал разрулить всё по-честному.

- Куда ехать?

Хороший вопрос. И правильный. Только надо учесть, что я уже полчаса круги по центру города нарезаю, а спросить додумался только сейчас.

- В детском саду она, - произносит, не глядя на меня. - Луначарского, 11.

Притормозив возле обочины, вбиваю адрес в навигатор.

Минут через десять подъезжаем к старому обшарпанному двухэтажному зданию с кованными буквами на фасаде.

- "Светлячок", - читаю вслух, вылезая из машины. - А что, поприличнее ничего не могла для ребенка выбрать?

Молчит. Но бросает на меня такой взгляд ненавидящий, что даже смешно становится. Я же еще и виноват в этой ситуации!

Нет, если ты не справлялась, если не вывозила, почему не пришла за помощью? К отцу ребёнка... Если я, конечно, отец...

Впрочем, она и пришла...

-Иди, - киваю на здание. - Что стоишь, как не родная?

Послушно идёт в указанном направлении. Неуверенно. Медленно.

Смотрю вслед.

Сегодня она одета просто - чёрные брючки, белая блузочка. Волосы собраны в хвост. При других обстоятельствах, с другой женщиной, я бы на такую даже внимания не обратил... А вот сейчас смотрю ей вслед... И смотрю, блядь! Оторваться не могу! И всё замечаю - хрупкие, но прямые плечи, кончик хвоста, касающийся при ходьбе лопаток, покачивания бёдер, то, как рука нервно теребит ручку висящей на плече сумочки...