После моих слов Роман просиял, его лицо озарилось радостью, делая его ещё привлекательнее, и от его улыбки, открытой и искренней, настоящей, как у ребёнка, внутри что-то болезненно сжалось, будто кто-то сжал сердце в безжалостном кулаке. Я поспешно опустила глаза, делая вид, что изучаю меню, но на самом деле пытаясь справиться с волной стыда и отвращения к самой себе.
Вечером, забирая Дениса из садика, прижимая к себе его тёплое тельце, как самое драгоценное сокровище, я заметила знакомый чёрный внедорожник с тонированными стёклами на парковке – тот самый, на котором меня когда-то привезли домой после плена, на котором меня, избитую, окровавленную, едва живую, выбросили как ненужный хлам. За рулём сидел тот самый «читатель газеты» из ресторана, его массивный силуэт легко узнавался даже в сумерках, как фигура из кошмарного сна. Он приветливо помахал рукой, изобразив детскую ручку-куклу, и этот нарочито дружелюбный жест, этот гротескный контраст между детской игрой и смертельной угрозой напугал меня больше любых угроз или побоев. Я рефлекторно прижала Дениса к себе, загораживая его своим телом, готовая умереть прямо здесь, если понадобится, только бы защитить его.
– Мамочка, почему ты плачешь? – Денис дёрнул меня за рукав куртки, его личико нахмурилось от беспокойства, а в глазах, таких похожих на мои, отражалось недетское понимание, будто шестилетний мальчик чувствовал, что что-то не так, даже если не мог этого осознать.
– Это от счастья, малыш, – я крепко обняла его, вдыхая родной запах детского шампуня и сладких конфет, которыми его угостили в садике, смешанный с тем особенным запахом, который есть только у твоего ребенка, запахом дома и безопасности, борясь с подступающей паникой, грозящей захлестнуть с головой. Слёзы текли по щекам, оставляя солёные дорожки, которые я поспешно вытирала трясущейся рукой. – Просто от счастья, что мы вместе. Пойдём домой, я приготовлю твои любимые блинчики с яблоками.
Дома, уложив сына и прочитав ему три сказки вместо обычной одной, растягивая каждую минуту с ним, словно пытаясь запечатлеть каждое его движение, каждый изгиб его улыбки, каждую интонацию его голоса, я долго сидела у его кровати, наблюдая, как поднимается и опускается его маленькая грудь под одеялом с машинками. Его пушистые ресницы чуть подрагивали во сне, отбрасывая тени на щёки, маленькие пальчики сжимали потрёпанного плюшевого зайца, с которым он не расставался с трёх лет. Моё сокровище, моя жизнь, моё всё. Ради него я готова была стать кем угодно, совершить любой грех, отдать свою душу, лишь бы он был в безопасности.
В гостиной тихо звякнул телефон, нарушая хрупкий кокон мнимой безопасности, созданный в детской комнате. Сообщение от Романа с адресом яхт-клуба и временем встречи, каждое слово которого сочилось искренней радостью: «Буду ждать с нетерпением. P.S. Не волнуйтесь о форме одежды – это дружеская прогулка, а не светский раут».