А ответственным издателем был Торстенссон. Ведь именно за ним оставалось последнее слово, когда дело касалось публикации спорных материалов. И не играло никакой роли, что говорили остальные в редакции, окончательное решение принимал главный редактор. После многочисленных переговоров и дискуссий Шюману удалось добиться, что его, руководителя редакции, зарегистрировали в Патентном управлении как исполняющего обязанности ответственного издателя. Это означало, что Торстенссон мог переложить ответственность на него, но только четко выразив свою волю на сей счет. Все это имело чисто косметический эффект, но Шюман приобретал определенную власть. Хотя это случалось очень редко.

Андерс Шюман почесал голову. Ситуация выглядела довольно неприятной.

Мишель давно стала проблемой для газеты «Квельспрессен», и, честно говоря, «Квельспрессен» была реальной проблемой и для нее тоже. Несколько сотрудников газеты решили, что данная тележурналистка никуда не годится, и они часто и охотно делились своим мнением со своими читателями. Даже назначали ее победительницей конкурса «Обладательница худших нарядов года» два раза подряд, присудили ей титул самого переоцененного шведа тысячелетия, называли теледурочкой, награждали и менее приятными эпитетами, которые Шюман не мог сразу вспомнить. Они глумились над ее программами, печатали карикатуры с ней в разделе «Культура», поливали ее грязью на страницах, касавшихся телевидения, насмехались над ней, когда она получила их читательский приз. После этой ее ошеломительной победы им пришлось даже изменить свои правила вручения наград. Читатели больше не могли голосовать за того, кого они хотели видеть победителем. Жюри газеты во главе с Барбарой Хансон теперь само назначало пять номинантов – представителей телевидения, из которых они могли выбирать. В последнем случае Андерс Шюман ничего не слышал о двоих из них.

Пока критика и всякая чепуха о ней оставались на таком уровне, ни Мишель Карлссон, ни ее представители никак не реагировали.

В первый раз она подала в суд только после публикации серии статей с надуманными обвинениями ее в участии в афере с компаниями-«пустышками». Насколько Андерс Шюман понял, если газету могли ждать большие неприятности, то именно в этом разбирательстве.

Второй иск появился на свет после фотографий голой Мишель вместе с мужчиной, который, по утверждению «Квельспрессен», являлся преступником, сбежавшим из тюрьмы Эстерокер. Мишель посчитала информацию о ее связи с бандитом глубоко оскорбительной для себя. К сожалению, газета перепутала представителя преступного мира с норвежской кинозвездой, что привело еще к одному исковому заявлению. Ведь известный актер был женат, имел детей и утверждал, что его опозорили обнародованием этих снимков. Стратегия издания в отношении данных исков стала несколько шизофренической.

Они заявили, что, поскольку мужчина оказался норвежской кинозвездой, Мишель не имела причин чувствовать себя оскорбленной, даже если газета ошибочно назвала его преступником. А служителя Мельпомены соседней страны они никоим образом не опозорили, так как сего господина не удалось идентифицировать, поскольку, по утверждению издания, он был беглым гангстером.

Андерс Шюман вздохнул и провел рукой по лбу.

Третий иск, относительно которого, правда, удалось достигнуть примирения, касался матери Мишель Карлссон. Репортер нашел спившуюся родительницу телезвезды в отеле в Риге, где она без особого успеха зарабатывала себе на хлеб проституцией.

– Так много молодых девиц в нашем бизнесе сегодня, – пожаловалась бедная женщина на первой странице «Квельспрессен».