В банке, куда меня привел Марк Брэдли, я, немного смущаясь, выложил на конторку пятьдесят граммов золота. Управляющий, осмотрев аккуратные квадратики, одобрительно кивнул и пересчитал все на местную валюту, выдав на руки положенную сумму и предложив открыть банковский счет. Пообещал подумать и заглянуть на недельке, когда «осмотрюсь», чем заслужил еще один одобрительный кивок и уверение, что мне «всегда рады».

Пока шериф что-то выяснял с управляющим, я присел в сторонке и начал рассматривать местную валюту. Мне выдали четыре золотых монеты и немного серебряной мелочи. Если позволить себе некоторую вольность в названиях, то четыре золотых червонца. Приличная монета, весом в десять граммов и диаметром около двадцати пяти миллиметров.

На реверсе обозначен номинал, по какой-то нелепой прихоти гравера или художника записанный дробью. На месте числителя цифра «10», а на месте знаменателя – разлапистая буква «М». Довольно тонкий кантик, рубчатый гурт. На аверсе – венок из дубовых листьев и пятиконечная звезда. Скромненько и со вкусом.

Серебряные монеты были разных размеров и номиналов. Одна марка, две марки и пять марок, весьма однообразно оформленных. На одной стороне номинал, украшенный растительным орнаментом, а на другой – уже известный вам герб.

Чтобы закончить со здешней нумизматикой, я, пожалуй, добавлю, что кроме полновесных монет существовали и биллонные – разменные. Они назывались центами и изготавливались из низкопробного серебра. Стал обладателем сорока девяти марок и не имел ни малейшего понятия, много это или мало.

– Ты уже закончил разглядывать свои богатства? – спросил Марк.

– Вполне.

– Пойдем покажу, где сможешь нормально выспаться, не тревожась за свои карманы.

Шериф проводил до дверей «пансиона» и представил чопорной, но очень симпатичной хозяйке, которая сдавала комнаты «приличным одиноким джентльменам» с завтраком, включенным в цену проживания. Я так устал, что даже не расслышал цену. Марк попрощался, пригласил заглянуть на рюмку чаю, когда высплюсь, и откланялся.

Комната… Да, конечно. Уютная комната на втором этаже. Деревянные стены, гардины с рюшечками и даже войлочный коврик на полу. Хозяйка выдала мне ключ, сказала, что при нужде можно обратиться к прачке, живущей по соседству, и оставила меня одного.

Я положил вещи на пол, сел на кровать и огляделся. Двустворчатый шкаф, стол, два стула и пустая книжная полка. Рядом с кроватью – тумбочка, на которой примостились стеклянный графин, два стакана и пепельница. Вынул из кармана часы, щелкнул крышкой и понял, что со времени последнего выстрела прошло всего лишь три часа.

И тут меня накрыло…

Огромной и удушливой волной захлестнул страх. Я не психолог и не имею ни малейшего понятия о тайнах человеческих душ. Тем более в таких ситуациях. Страх накатывал с такой силой, что у меня скулы свело. Вдруг понял, что в меня стреляли, могли и должны были убить, но я опять, благодаря невероятному везению, выжил. Выжил, хотя по всем законам мироздания должен был погибнуть. Меня чуть не прихлопнули, как глупого новобранца, который впервые в жизни попал под обстрел, едва не наложив в штаны от страха.

Трясущими руками достал фляжку с коньяком и налил полстакана. Махнул залпом, даже не чувствуя вкуса. Немного посидел, вспомнил добрым словом Михалыча и добавил еще столько же. Закурил и уставился куда-то в стену, пока на душе немного не потеплело. Докурил и завалился на кровать.

Пусть этот мир подождет. Спать…

– Мистер Алекс… – укоризненно заметила хозяйка, заметив утром мою опухшую морду.