– А как вы поняли, что я из них?

– Так бейдж висит, – ткнул пальцем мне в грудь на маленькую табличку. Ну как же я про нее забыла...

– Да, такие дела. Прибыл он ко мне, но смерть констатировали врачи скорой. Вашей станции? Молчите? Значит, вашей. А в отпуск отправили меня. А мне еще за квартиру платить.

Не показывая обиды, гордо развернулась и пошла к лифту.

– Постойте, – врач просовывает руку в закрывающие двери. Жаль, не защемило. Лифт открывается и мужчина, благополучно поравнявшись со мной, пристально смотрит на меня. – Уж больно молодо вы выглядите для судмедэксперта.

– Я вундеркинд, знаете ли. В пять лет пошла в школу, окончила ее в пятнадцать, еще и класс перескочила. Пять лет в меде, год интернатуры и два ординатуры по судебной медицине.

– Получается, вам двадцать…

– Три. Мне двадцать три.

– Не переживайте, дело не дойдет до медицинской этики. В конце концов, вы никого не убивали, и ничего плохого не сделали.

– Да, я только упустила маленький момент, что мой труп живой.

– В случае чего нагло врите, говорите убедительно, что вы посчитали его живым, прощупали еле заметный пульс и решились делать искусственное дыхание рот в рот. А товарищ взял и очнулся на божью милость.

– Вы серьезно? — на мой вопрос собеседник пожал плечами.

Святой Гиппократ, с кем я вообще работаю?

– А вот бригаде скорой помощи, которые констатировали смерть, действительно не поздоровится.

3. Глава 2

Глава 2

Ни семьи, ни прошлого. Девчонка по имени «Никто». Все, что у меня было – это работа! Меня и ее лишили. Где справедливость?

Но права жаловаться на судьбу мне никто не давал. В 2013 году, когда в наш город попал метеорит, за одну секунду я оказалась без дома, родителей и памяти. Кто я, откуда? В тот день я стала принадлежать самой себе. И светило бы мне пять лет в детдоме и дальнее плаванье в никуда, если бы не забрал меня к себе один мужчина. Я знать его не знала, точнее, не помнила. Он утверждал обратное. А так как еще и являлся должностным лицом в полиции, проблем с опекунством не возникло. Хотела ли я этого? Да кто меня спрашивал. Мне было тринадцать.
Я тогда еще не понимала, что происходит. Пару недель в больнице, а потом новый дом, незнакомый человек, который относился ко мне на удивление хорошо. Да и сейчас неплохо, просто странным он стал, замкнутым.

Видела я его редко. Демьян постоянно был на службе, но однажды оказавшись с ним случайным образом на месте преступления, поняла: вот она, работа моей мечты. Быть врачом. Странно, что смерть мне не показалась тогда чем-то пугающим. Наоборот! Я зарылась в книги и до самого выпуска из школы штудировала анатомические словари. Отправив документы в лучшие медицинские вузы, я совершенно не ожидала получить бюджетное место в Москве. Так дистанция между нами с Демьяном увеличилась. Я переехала в общагу. Поначалу мы созванивались пару раз в неделю, потом раз в неделю, раз в месяц. На мое восемнадцатилетие он вообще меня не поздравил. Больше мы не виделись и не слышались. До совершеннолетия дотянул, ну а дальше как-нибудь сама. Обидно было? Еще бы, единственный родной человек. И тот оставил. Но злиться права не имела.
Раз есть восемнадцать, значит, готова отправиться в самостоятельное плаванье. Москва вообще закаляет как никто другой, а я еще на наш городок грешила.

А когда мне исполнилось двадцать, Демьян заявился в медицинский институт на вручение диплома. Помню, как однокурсницы глазами моего бывшего опекуна сжирали. Высокий, поджарый, в полицейской форме. Ему и сорока не было, да и не выглядел он на свой возраст. Все такой же молодой, как при первой нашей встрече. Холостой, когда-то с прицепом в виде подростка. Я не называла его папой, дядей, да и братом тоже. Просто Ян, сократив имя до окончания.