– Можете вставать, – сказал я пациенту, убирая от бедра руку после повторного сканирования. – Мы закончили. Теперь до булочной сможете ходить без остановки. Но к нам всё равно надо будет приходить на проверку и осмотр будет начинаться с вашей талантливой внучки. Передайте ей, кстати, что она молодец, всё точно расписала на диагностической карте. Странно только, что она раньше вас к нам не направила.

– Да она уже давно мне говорила, что надо лечить эти чёртовы артерии, – вздохнул старик. – Да только пока вы не стали этим заниматься, надо было обращаться в больницу Обухова, а там это стоило очень дорого, я не мог себе этого позволить.

– Тогда понятно, – сказал я. – Можете идти, а внучке привет.

– Передам обязательно, – улыбнулся старик. – Спасибо вам всем огромное!

Он раскланялся на прощание и вышел из кабинета.

– Что там за внучка такая особенная? – поинтересовался Андрей, когда старик ушёл.

– Она особенная, – улыбнулся я. – Может посмотреть на человека и рассказать обо всех проблемах в мельчайших подробностях.

– Она видящая? – встрепенулся Андрей.

По внешнему виду Андрея и его взгляду я понял, что он взволнован. Мне это показалось немного странным. Никогда не слышал у него ни про одну видящую, а тем более про симпатии или антипатии в их сторону, а тут прямо мгновенно вышел из равновесия.

– Ну да, она видящая, – кивнул я, с удивлением глядя на друга. – Я слышал, что их так называют. А ты чего так всполошился-то?

– Как её зовут? – спросил Андрей, напрочь проигнорировав мой вопрос.

– Анна Семёновна, ты же слышал, – сказал я.

– Я имел ввиду фамилию, – покачал он головой.

– Образцова, – ответил я, продолжая недоумевать. – Может быть ты мне скажешь наконец, что происходит?

– Я на днях её маму на каторгу отправил, – пробормотал он, напряжённо глядя мне в глаза. – Хорошо хоть не на казнь.

– Оп-па, – теперь пришло время и мне напрячься. – А дочка что, не принимала участие в этой смуте?

– Она скорее всего даже не знала, – ответил Андрей. – Очень хорошая девчонка, правильная. Да и мама со стороны выглядела такой же, только встала на тёмный путь несколько лет назад. По-хорошему её и казнить-то есть за что. Всё зависит от того, как глубоко копнуть.

– Ты мне порекомендовал бы к Анне Семёновне быть повнимательнее? – спросил я. – Я имею ввиду в плане её возможной неблагонадёжности.

– Не думаю, – сказал Андрей, потупился и покачал головой. – Это светлый человечек в отличие от её мамы. Хотя, конечно, всё на этом свете бывает.

– А старик ничего не сказал, что с дочкой у него проблема, – задумчиво произнёс я.

– Таким не хвастаются, – хмыкнул Андрей. – Я его, кстати, ни разу и не видел, вполне возможно, что в последнее время они почти не общались.

– Тоже верно, – кивнул я. – Ладно, буду иметь ввиду. Спасибо за информацию.

– Очень надеюсь, что она не окажется полезной, – сказал Андрей, глядя в окно.

Возможно мне показалось, но мой друг немного загрустил. Я решил его пока больше не трогать. В конце концов если захочет, то сам всё расскажет. Света позвала следующего пациента. Я посмотрел в диагностическую карту, здесь был синдром Лериша, то есть центральный стеноз. Терминальный отдел аорты и подвздошные артерии были сужены более, чем на девяносто процентов, а пациенту всего сорок семь. За счёт того, что протяжённость стеноза артерий намного меньше и убирать его будет значительно проще.

– Ну что, готов? – спросил я Андрея.

– Готов, – уверенно кивнул он, окончательно придя в себя.

Перед тем, как начинать расщеплять бляшки, он сначала внимательно просканировал зоны стеноза для уточнения деталей. Я же говорил, он малый башковитый. Да и руки из нужного места растут, как показала практика. Жеребин сосредоточился на общей бедренной артерии, встав по другую сторону от пациента, а я пристроился бочком возле Андрея и положил свою руку поверх его. Боткин начал работать спокойно и неторопливо, как и надо для начинающего, суета здесь к добру не приводит.