— Милая моя кера, неужели решитесь? — всхлипывала Савэ, но заплечный мешок достала сама первая и обувь пересмотрела. Она-то знала, в чем мне удобнее.

— Как бы ни повернулась жизнь, Савэ, я найду, как тебя отблагодарить, — я приобняла служанку за плечи. Сколько я себя помнила, она была рядом. Матери не заменила, но дала столько тепла и заботы, сколько мне было нужно.

— Что вы, что вы, кера, у меня все есть, — принялась она отмахиваться. Но я-то знала, что не выдержит она здесь. Выживут старушку из поместья, работой загрузят, виновной сделают за то, что я сбежала. Так что я разделила все свои платинки на три части, сгребла одну часть в мешочек и сунула в руки Савэ.

— Бери, так будет лучше, — мне было не жаль денег, скорее совестно, что сейчас я могла дать ей так мало. На покупку дома даже в сельской местности не хватит. Но на поездку к семье — в соседнюю Северную весь — и год, а то и два жизни в селе достаточно. Был бы у меня доступ к казне поместья... Но дядя успел умыкнуть все ключи. Как же не вовремя я заболела!

— Вам нужнее, — попыталась переубедить меня Савэ, протягивая деньги обратно, но под моим взглядом сложила мешочек в карман внутренней туники — так, чтобы незаметно было. Вздохнула она при этом тяжело, но со смирением. Знала же, что я от своих слов не откажусь. Как я решила — так и будет.

— Обязательно постараюсь вернуться. И вернуть себе Михал, — я сжала ее морщинистые ладони в своих. — Отец, верно, расстроится, если я проиграю дяде поместье.

— Он бы понял, — улыбнулась Савэ. — Кер любил эти земли, но вас и вашу мать любил сильнее.

Я на мгновение прикрыла глаза. Да, мать он действительно любил. И ждал, когда ее обязательства закончатся, когда он сможет забрать ее в Кармергор. Иногда мне казалось, что лучше было бы отцу родиться вторым сыном, быть свободным от ответственности за эти земли. Тогда бы я все еще жила на островах Ивстрии, где родилась. Но, случилось так, как случилось.

Я толком не помнила ее. От матери мне достались чуть более острый разрез глаз и небольшой рост, этим я отличалась от окружающих меня карменгорцев. Хотя отец, конечно же, видел во мне больше ее черт да и портрет ее у него был — женское лицо было нарисовано на обработанной ракушке размером с две мои ладони.

— Да, любил и поехал за ней. Даже не имея полной уверенности, что она его все еще ждет, — чуть более резко чем хотела ответила я. Но Савэ только покачала головой:

— Они клялись друг другу. Они решили дать вам жизнь. Если не верить этим клятвам и этим связям, то чему тогда вообще верить?

Я сжала губы, чтобы не вспылить. Потому что из-за этих клятв отца признали умершим, из-за них я не знала, что с ним, а дядя теперь распоряжался всем нашим имуществом. Хотя не всем, нет…

О своей жизни в Ивстрии я мало помнила, все же в Карменгор отец со мной вернулся, когда мне не было и четырех. Но пусть памяти о тех временах у меня нет, зато остались подарки, привезенные с собой.

— Верить или нет — это дело каждого. К тому же у меня есть более насущные вопросы, — я сменила тему и подмигнула Савэ уже веселее. — Я не оставлю дяде ни Волну, ни отцовские личные вещи.

— Правильно, моя кера!

Отец вернулся в Михал на паре верхов — тот мастер сущности, который над ними работал, сделал их высокими и гибкими, с виду хрупкими, но на удивление сильными. Мастер несомненно был талантлив, потому что верхи имели красивые белоснежные рога и на зиму обрастали толстой шерстью, модифицированные копыта давали приличную скорость передвижение как по песку, так и по нашим лугам и лесам. Отцу не раз предлагали продать верхов или хотя бы спарить самца с обычными лошадями — смески не давали потомства, но обладали частью свойств родителя. Вот только отец отказывал, а когда я спросила причину, то только усмехнулся и кивнул в сторону пары: