— Это что такое было? — спросила я. Руку пришлось держать в стороне, с нее чуть ли не капало.

— Кольцо кера Ларко, его запах чувствуют, — вздохнула Катка. — А Ларко они очень любят, но он-то знает, как приструнить этих разбойников. А ты — нет. Вот они и решили воспользоваться ситуацией, прохвосты. Если еще приставать будут, сразу ногой топни. И лизаться не давай…

— Укусят? — обеспокоилась я.

— Нет, залижут, — вздохнула она и предложила: — Пойдем, покажу тебе здесь все, заодно и руки помоешь.

15. 15. Глава, в которой Ханна целуется

Флигель был небольшим: три этажа и лестница вниз. Вход со второго, через гостиную, на первом располагались две комнаты, объединенные крошечным то ли коридором, то ли малой гостиной, а спуск вниз привел нас в купальню. Катка вместе со мной внимательно осматривалась, судя по всему, она тоже во флигеле была впервые. Сторы следовали за нами, иногда путались под ногами, но лизнуть меня в нос или за руку не пытались. Правда, я была уверена, что это оттого, что Катка была рядом. А вот когда я останусь в одиночестве… Что ж, тогда и придумаю, что делать.

— Какую выберешь? — спросила Катка, когда мы сунули нос сначала в одну комнату, потом в другую.

— А какая гостевая? — поинтересовалась я, раздумывая. Спать в той, которая принадлежала Ларко, было как минимум невежливо. Даже будь я уже его женой, без приглашения не вселилась бы. Но никаких личных вещей, одежды или отличительных особенностей не было.

— Честно, не знаю, — пожала она плечами. — Кер Ларко давно здесь не бывал, кажется, я только один раз видела его. И уж точно ему не нужно что-то показывать или подготавливать во флигеле. Но мне кажется, что левая — более мужская…

Я присмотрелась к левой — здесь действительно было меньше украшений, хотя тяжелые портьеры — четыре платинки за отрез, не меньше! — были с зелеными кисточками, а картины — в золотых потертых рамах.

— Хотя правая роскошнее и мрачнее, — нахмурилась Катка. — Наверное, хозяйская спальня должна быть такой? И зеленый цвет, он вроде бы традиционно женский?

— Разве не синий? — неуверенно возразила я, потому что не особо разбиралась в подобных тонкостях.

Увы, комнаты и отличались, и были похожи. Можно было бы подумать, что это парные комнаты — для мужа и жены, но ни в одной не было так любимых Аликой туалетных столиков, зато были плотные бархатные пуфы и золотые декоративные элементы. Правая оформлена в оттенках синего и черного, левая — темно-зеленого и коричневого. В правой было больше изысканных элементов, даже тумбочка на лапках была, зато в левой у кровати был балдахин. Последнее стало решающим в моем выборе. К тому же ночь верхом все же не прошла даром, мышцы ног и спины ныли, а глаза почти что закрывались. С трудом удалось уговорить себя не рухнуть в чистую постель в одежде.

Катка поняла мое состояние даже раньше, чем я ей о том сказала. Помогла разобраться, где в купальной полотенца и чем можно воспользоваться, чтобы освежиться после ночной поездки. Она же откинула тяжелое покрывало с кровати и переместила подушки так, чтобы мне было удобно.

— Обустраивайся, отсыпайся, а я принесу завтрак, как он будет готов, и оставлю его на столе наверху. Если что-то понадобится, то скажи сторам мое имя. Они достаточно умные, чтобы меня найти и привести…

— Наверное, не стоит отрывать тебя от дел. Я всего лишь отдохну и поеду дальше, — немного растерянно сказала я. В Михале были слуги, но там я понимала, сколько кому плачу и за что, отец никогда не скрывал от меня наших расходов и доходов. Я ему очень благодарна за то, что рано начал обучать меня тому, как и что в поместье происходило, сначала просто рассказывал, что он сделал за день и что делали остальные, потом рассказы дополнялись документами или обрастали деталями. А вот в случае с Каткой я не совсем понимала, какие у нее обязанности. Все же адепт — это тот, кто обучается, а не завтраки гостям носит.