Но, увы, охрана от дяди меня спасти не могла.

— Я думал, ты меня правильно поняла, — хмурился дядя.

— Правильно, но хочу убедиться в договоре, — продолжила настаивать я.

— Думаешь, я печати подделал, или еще какую чушь себе представила? — хмыкнул он как-то слишком уверенно. Но я стояла на своем. Может, он пытался меня вынудить сомневаться и отступить? — А если покажу договор, то перестанешь мне нервы мотать?

— Конечно, дядя, — смиренно согласилась я. Так-то у меня дел было немеряно, кроме как о дядиных нервах заботиться.

И бумаги все-таки попали мне в руки. Я первым делом нашла взглядом печати, склонилась над ними и удивленно отшатнулась. Выглядели как настоящие и давно проставленные, все подписи были заверены. Я помнила, как сама проставляла такие же на договорах. Но как так? Отец не мог согласиться на такой договор, но вот подтверждение… Дата выставлена правильно, почерк отцовский. Что за ерунда? Кажется, я не смогла сдержать удивления, потому что дядя хмыкнул и усмехнулся очень понимающе.

Впрочем, что мне до его мыслей, нужно было просмотреть пункты договора. А он был… типичным. В основном речь шла не о наших с Тельбином жизнях и будущем, а о торговле, обмене и наследстве. Я пробежала строки взглядом, но вчитываться не было смысла.

— Ну как? — поинтересовался дядя. — Все ясно?

— Надеюсь, условия действительно выгодные, — пожала я плечами, а сама смотрела в сторону. А то вдруг взглядом выдам себя.

— Нормальные условия, — рассмеялся дядя. — Твой отец хорошо о тебе позаботился.

— Да, понимаю, — тихо ответила я, но голос все равно дрогнул. Сердце уже привычно заныло. Как же хотелось, чтобы дверь в кабинет распахнулась и на пороге появился его настоящий хозяин — мой отец. Сколько раз мне казалось, что вот-вот — и это произойдет, что не нужно самой тащить все на себе, что помощь уже близка. Но счастливый момент все не наступал, а потом и три года прошло. Слезы как обычно навернулись на глаза, и я всхлипнула, сама того не желая.

— Ну что ты, Ханна, — смягчился дядя. — Ты же моя племянница, я не брошу тебя… Ну, подписывай. Сейчас Имрико позову…

— Нет! — подпрыгнула в кресле я. Дядя от возмущения крякнул, и, чтобы он не стал злиться, я затараторила, объясняясь:

— Давайте подпишем завтра?.. Если мне придется выполнить этот договор, то пусть все будет красиво, — я запнулась, а потом вспомнила слова Алики и продолжила немного другим тоном, неуклюже играя смущение: — Чтобы платье на мне было новое, не помятое, и никаких теней под глазами. Ч-чтобы Имрико смотрел на меня с интересом, а не как сейчас кривился... Чтобы все поместье видело, что я довольна и рада…

На мгновение я испугалась, что сейчас он мне не поверит. Груди Мирны, я себе бы точно не поверила, топорные фразы, вихляющая интонация, паузы между фразами — я напоминала себе плохого уличного актера. Да и с чего вдруг мне бы вспоминать про платья? Знай меня дядя лучше или хотя бы воспринимай всерьез, то только бы посмеялся над моими словами. Но мне повезло.

— Эта ваша привязанность к слугам, брат тоже таким был, — проворчал дядя. Но все же услышал мою просьбу и решил ее выполнить. — Хорошо, в честь памяти брата сделаем все, как нужно. Передам Соэру, чтобы они с Тельбином не засиживались за выпивкой допоздна. И пошлю сейчас кого-нибудь в поместье Имрико, приглашу на церемонию. В обед. А ты…

— Выберу платье — и сразу спать, — закивала я. И чуть добавила во взгляд растерянности и смирения. — Тельбин же не откажется, да?

— И не надейся, — рассмеялся дядя. Его, судя по всему, очень веселили мое вялое сопротивление и растерянность. Впрочем, знай он, что я уже подписала сегодня совершенно другой договор, то орал, не останавливаясь.