Потом опустился на неширокую скамейку – с кованым основанием, тяжелую и прочную, притянул меня, усадил к себе на колени, развел в стороны полы моей длинной рубашки и издал что-то вроде стона сквозь стиснутые зубы.

…У Адама были ужасные руки. Грубые, жесткие, шершавые, которые всегда царапали мою кожу. Пальцы и ладони Адама – сизые, с въевшимся в углубления папиллярных узоров металлом. Эти темные разводы не отмыть, я давно поняла, я уже смирилась.

Руки кузнеца. Да, у Адама – именно эта, редкая нынче, профессия… Почти все его родные по мужской линии являлись кузнецами – он, его отец и его сводный брат Виктор. Семейный бизнес. Бизнес, который занимал все свободное время. У Адама не было ни жены, не детей, но зато мне приходилось делить своего любовника с его работой.

Мужчины в семье Адама вечно выполняли чьи-то заказы – то они ковали перила, ограды, канделябры, садовую и домашнюю мебель (наподобие вот этой скамейки, на которой мы сейчас сидели, ее сюда Адам и притащил, кстати), то изготавливали оружие – кинжалы и мечи… Не настоящее оружие, как я поняла, а скорее сувенирное. А иногда мужчины рыскали по окрестностям в поисках подходящего металла, добывали его – на каких-то свалках, у перекупщиков, еще где-то. В подробности семейного бизнеса своего любовника я не вникала, неинтересно.

Чем занимались женщины в этой семье, я представляла тоже весьма смутно. Вроде мачеха Адама и жена его брата отвечали за домашнее хозяйство, за быт, за детей (у Адама было двое племянников), еще дамы снимали какие-то видеоролики о том, как ухаживать за садом и огородом и как готовить и делать заготовки на зиму, выкладывали ролики в соцсети… Женщины в той семье блогеры, короче. Это занятие было мне немного понятнее, даже учитывая то, что уход за садом и огородом меня совершенно не волновал. Но я не пыталась отыскать эти поучительные видео в социальных сетях. Зачем? Я глубоко городской человек, никакая сила не заставит меня заниматься рассадой и даже цветами, тем более и дачи-то у меня нет.

Словом, Адам себе не принадлежал, он являлся частью семейного клана Громовых. Скорее всего, и сегодня они с братом (наверняка это он остался сидеть в машине) собирались ехать за металлоломом, потому Адам и торопился. Иначе их заказ мог уплыть еще куда-то.

Прелюдия все-таки присутствовала сейчас, как же без нее. Самая обычная прелюдия – поцелуи и прикосновения. Я чувствовала на своей груди тяжелые, шершавые ладони Адама. Он мял и тискал меня, как, наверное, делали его предки-мужчины тысячи лет назад. Незатейливые, но, надо признать, имеющие эффект движения. Почему прикосновения Адама так заводили меня – я не знаю. В Адаме не было никакой нежности (впрочем, как и грубости, честно скажу, он никогда не причинял мне боли, да я бы и не потерпела такого), а был один лишь… примитив, или как это еще назвать?

Поцелуи Адама тоже не отличались изысканностью и ловкостью. Он целовался так, как и должен целоваться э-э… кузнец. И вообще. У него были слишком большие зубы, большой язык – а это неудобно, у меня сейчас челюсть даже заныла немного. Я не нуждалась в каких-то особых ухищрениях, и даже, хуже того, я их и не хотела, тактильный голод был мне несвойственен, поэтому меня с самого начала знакомства с Адамом не покидало ощущение, что вот это все – временно. Ведь я хотела простоты, а вовсе не примитива.

Адам – не мой человек, не мой мужчина. Говорят, любовников выбирают по запаху, так мне и запах Адама тоже не нравился. Мой любовник, судя по всему, курил сегодня. Не сразу перед визитом ко мне, а полчаса назад, быть может? Скотина. Я же просила.