– Я справлюсь! – выпятила она внушительную грудь.

– Уверена? – старательно нагнетала я момент. – Знай, что, если сорвешься, весь эффект пропадет. И все только заново начинать, – увещевала я.

– Все сделаю, – твердо произнесла девица, давая понять, что сомневаться не приходится.

– Ну смотри. Выбор твой, красавица, – вздохнула я, снимая с себя всю ответственность.

***

– Это обязательно? Может, лучше жертву какую принести? – тоскливо поинтересовалась Василина, со скорбным вздохом коряво и с большим количеством ошибок карябая на бумаге инструкцию по достижению совершенства… в смысле, ритуал. – Я достану, – пообещали мне, в чем я уже даже не сомневалась, оттого и решила обойтись полумерами без посторонних жертв.

– Точно необходимо, – покивала я, расхаживая из стороны в сторону и диктуя свои мысли. – Альтернатива еще страшнее. Ты же не хочешь оказаться в полнолуние на кладбище, чтобы сорвать с могилы девственницы цветок папоротника? – прищурила я глаза и понизила голос, напуская больше страху. И малому дитю понятно, что ночью даже во двор лучше не выходить, не то, что за границы деревни. А кладбище и вовсе рядом с границей леса расположено, потому там всякого встретить можно малоприятного, прожорливого и опасного… Потому, лучше сразу указать, что альтернативы две: пройти испытание или самой стать ужином упыря. Про то, что папоротник, несмотря на расхожие домыслы, не цветет, я тактично умолчала. В данный момент суеверие деревенских мне на руку. – Тут видишь, какая взаимосвязь? Ритуал действительно требует жертвы. Это своеобразное испытание, проверка стойкости духа и выдержки воли. Если пройдешь, волшба будет к тебе благосклонна и станет постепенно влиять на твою внешность, – вещала я вдохновенно и со значением, отчего впечатлительная дивчина завороженно и уважительно приоткрыла ротик. Сделала мысленную пометку, что и манерами ее неплохо бы заняться. Благо, почву я подготовила и теперь могу задвигать любые свои требования, прикрываясь многозначительным словом «ритуал». – Вот только жертвовать нужно собственными усилиями и потом. Потому, нужно постараться. На чем мы остановились? А, вспомнила! Диета. Строгая. Лишения – тоже своеобразная жертва, – быстро добавила я, видя начинающийся протест в понуром и уже заранее голодном взгляде.

– А… – подняла она палец с большой надеждой и косым взглядом на краюшку хлеба, что осталась от ее недавнего бутерброда.

– Особенно мучное. Хлеб есть можно, но дозировано. И никакой сдобы! – строго подвела я черту. – Ешь побольше овощей: тушеные, вареные, но лучше – свежие. Про фрукты не забывай. Мясо можно, но не жирное. Лучше птицу. Крупы тоже будут очень полезны, особенно овсянка на воде, – перечисляла я неторопливо то, что выучила, пока жила у родственников, что держали аптеку и немного практиковали с врачеванием. – Больше физических усилий. Переймешь половину обязанностей матери, станешь помогать отцу. Чем больше стараешься – тем лучше и быстрее волшба подействует.

– А это-то зачем? – вознегодовала избалованная дева, которая наверняка не знает даже, как держать в руках кочергу. Ничего! Я даже рогатых изнеженных демонов приучала к труду. После отработки у меня, они наверняка и у себя во Мраке построить себе жилище вполне способны, взамен своих пещер. Что мне какая-то девица?

– Волшба – дело тонкое. Труд облагораж… в смысле, тоже испытание, – быстро добавила я с досадой от того, что едва не проговорилась, и прочистила горло, давая понять, что перечень не закончен. – Ты записывай. Я предупреждала, что испытание будет сложным, – высокомерно добавила я. – Если не нравится – я не держу и не заставляю, – гордо и бескомпромиссно указала я на дверь.