- Половодье в этом году больно уж сильное было. Воды с гор принесло столько, что река только пару недель назад в берега вернулась, - пояснил мне Горец, каким-то чудом уловив мои мысли. - А так обычно в начале лета вода сходит, и к середину уже сухо становится.

- А почему вы не сделаете дренажные канавы? - спросила я. - Невозможно же жить в такой сырости.

- Почему ж не делаем? - усмехнулся Горец. - Мы каждый год воду от домов отводим, а лет пять назад город начал рыть эти самые дренажные канавы, да так пока и не закончил.

- А вот деньги закончились, - откуда-то сзади пояснил еще кто-то. И другие голоса поддержали.

- Господин фон Байрон сказал, как только король бюджет выделит, так сразу и будут строить. Но пока в стране есть дела поважнее, чем наша канава...

- Тотальное недофинансирование...

Я нахмурилась и сморщила лоб, кое-что припоминая. Если я не ошибаюсь, то по документам канавы тут не только построили, но уже и отремонтировали пару раз...

- Это Приречная улица? - на всякий случай уточнила я. Может зря так плохо на фон Байрона думаю...

- Она самая, - кивнул горец, а из-за спины хохотнули:

- Давно уж в Болотную пора переименовать...

И я была с этим согласна. Здесь даже запах был очень характерный, гнилой, болотистый... И домики стояли как будто бы больные и замерзшие. Скрюченный, кособокие, с рыхлыми камышовыми крышами.

И я снова подумала, что жить в таких домах просто невозможно. Там же и сыро, и холодно... И, вообще, для здоровья не полезно.

К счастью, Тетка Лауша жила в самом начале Приречной улицы, довольно далеко от реки на небольшом пригорке. Поэтому здесь было совсем сухо. И даже неприятный запах только слегка ощущался при порывах ветра.

- Сью! - всплеснула она руками, увидев грязную и мокрую меня в окружении бандитов, - откуда ж ты тут взялась?! Айда заходи, - посторонилась она, пропуская меня в дома. - И вы ребята входите. Хоть чаем вас напою. А то небось замерзли...

- Нет, - отказался Горец. - Пойдем мы. Рыбалка не ждет, а то поздно уже. Скоро клев закончится.

- Горец, ты что ль? - в голосе тетка Лауши послышалось удивление. - Где ж ты мэра-то нашего нашел? Вы ж вроде на Работном промышляете?

- На Работном, - согласился горец. - Мэр Сью к нас сама пришла. Хорошо, мы поняли что за краля у нас объявилась. А то б... - он не договорил .только вздохнул. - Вы, мэр, Сью, уж по нашим трущобам одна-то не ходите.

- И не одна не ходите, - тут же влез Дятел, которого я узнала по голосу. Но в этот раз «в бочину» он не получил. Горец только кивнул, подтверждая слова своего приятеля.

Бандиты попрощались и ушли. Тетка Лауша закрыла дверь. Повернулась ко мне и уперла руки в бока. У себя дома она явно чувствовала себя хозяйкой положения.

- Ну, Сью, выкладывай! - велела она. - Какого лешего тебя к реке потащило-то?!

И вот вроде пока по Приречной по кочкам скакала отпускать меня стало. Как говориться, тут выбирать приходилось: либо дальше страдать из-за Хараша бесстыжего, либо все внимание на камушки под ногами переключить. А сейчас, когда в тепле да сухости оказалось, да еще и после слов тетки Лауши, все как нахлынуло. Взвыла я, от боли в сердце, тетке Лауше на грудь кинулась и разрыдалась, на судьбу свою горемычную жалуясь.

Тетка Лайша меня внимательно выслушала, по спине успокаивающе похлопала.

- Нашла, Сью, из-за кого убиваться. Подумаешь, аристократ. На кой ляд он тебе сдался-то? Ты-то, милая моя, из наших, из простых, хотя и мэром тебя назвали. Мы-то это очень хорошо чувствуем. Потому и уважаем. Вон Горец тебя считай под свою опеку взял. А он, Сью, среди местных не последний человек. Ты не смотри, что он сам по улицам промышляет. Образование у него не меньше, чем у Хараша твоего. В прошлом годе только из столицы вернулся, на гиголога учился. Все хотел в горах наших камень добывать. Все детство туда бегал, потому Горцем и зовут.