Но, видимо они уже были в курсе того, что их генерала, за которого они так тряслись, все-таки похитили советские разведчики.

Они закричали, замахали руками, а потом схватились за оружие. Замелькали вспышки выстрелов, засвистели пули. Некоторые попали в корпус машины – «Газик» ‒ это вовсе не БТР, брони нет. Да, металл корпуса, может, и не самый тонкий, но пулю калибра 7,62 не удержит! А учитывая, что по нам били сразу двенадцать стволов…

– Вот суки! – заорал Шут, бешено крутанув баранку. Он выжал педаль в пол, от чего машина резко ускорилась – её бросало то, вправо, то влево, чтобы сложнее было попасть. К счастью, по нам прилетело немного.

– Ничего! Прорвёмся! – крикнул я, едва успевая держаться. Затем закрепившись, я схватился за пулемёт – упёрся ногами в корпус, спиной в тыльную часть сиденья водителя, просунул ствол ПКМ через рваный тент и принялся поливать противника короткими очередями.

Эффективность такого огня была низкой, но моя цель состояла в другом – распугать душманов, чтобы те не могли прицельно бить по нашей машине. И в целом, у меня это получилось.

Корнеев хорошо справился с управлением, ловко закинув в машину в небольшую впадину, поэтому мы достаточно быстро вышли из сектора обстрела. Расстояние между нами и духами быстро увеличивалось, и вскоре они остались позади.

Одновременно мы с прапорщиком почувствовали, что машина ведёт себя странно – причина тому выяснилась практически сразу. Оказалось, что одно из задних колёс было пробито пулями, несколько пробили корпус – в металле зияли рваные дыры. В подвеске тоже что-то барахлило – руль вращался с каким-то нехорошим треском и хрустом.

– Зараза! – выругался Шут.

– По ходу все, приехали! Малиновая Лада, малиновый закат… – невольно спел я, повторив слова одной из бессмысленных песен своего будущего. Я вообще современную эстраду XXI века несильно-то и уважал. Вот советский репертуар восьмидесятых и девяностых – другое дело. Но Шут по-своему всё равно оценил.

– Чего это тебя на песни потянуло, Макс? Не слышал от тебя подобного раньше.

– Да не знаю, навеяло что-то. А вообще во мне ещё много скрытых талантов. Ладно, давай, попробуем протянуть ещё хоть сколько-нибудь, а дальше без вариантов, только пешком!

– Угу, а пленного духа на себе потащим?

– Сам пойдет, если что – поможем! – насмешливо фыркнул я, пнув лежащего на полу Хадида, отчего тот снова зарычал.

В общем, как я и думал, уехали мы сравнительно недалеко. На трех колесах, по песчаному грунту, с неисправным рулевым управлением это и немудрено. Удалось проползти ещё километра три с половиной, может, чуть больше, после чего мы практически остановились, а затем и вовсе увязли в песке.

– Все, электричество кончилось! – выдал Шут, отпустив баранку и выбираясь наружу. – Выходит, зря мы с собой гранатомёты собирали? С собой всё не захватишь! Слишком тяжело будет!

– Один возьмём, пригодится! – кивнул я, пинком открыв задний борт ГАЗ-69 – тот с лязгом распахнулся.

Спрыгнув на сухую землю, я тут же ухватил за ноги лежащего на полу моджахеда, после чего резко стащил его на землю. Нечего с ним церемониться.

Нужно было видеть его недовольную бородатую морду – он буквально кипел от злости ненависти, и возможно, страха. Во рту у него по-прежнему торчал кляп, отчего тот мог только мычать. И все же, вид у него был жалкий.

Не став тратить много и без того драгоценного времени, мы забрали то, что можно было унести с собой, развязали ноги Хадиду. На него повесили сумку с радиостанцией, подсумки с магазинами и свои рюкзаки. Затем я оставил в машине пару «сюрпризов», в виде гранат выдернутыми предохранительными кольцами – сюда же по любому кто-то из духов влезет!