-Сергей Ивано... 

- Ведьма вы, Вознесенская,- зло процедил Соболев, правильно считая, что, в том, что они чуть убились сейчас, она виновата,- Ведьма и есть! Кто ж так готовит?! 

- Как так???- вспыхнула Люба. 

- Вкусно! - и откусил ещё раз. 

Люба сначала открыла рот от неожиданного комплимента, а потом заливисто захохотала. Заразительно и звонко. По- настоящему. Сергей невольно заулыбался сам. Красивая...Можно любоваться, пока не зеленый... 

- Не представляю, как муж вас отпустил...- пробормотал себе под нос задумчиво, наблюдая, как растягиваются в очаровательной улыбке ярко очерченные женские губы. 

Люба перестала смеяться. В ореховых глазах мелькнуло что-то холодное и болезненное, а рот превратился в тонкую линию. 

- Не всё в жизни можно решить пирожками, Сергей Иванович, - тихо произнесла и отвернулась к окну. 

На светофоре загорелся зеленый. Соболев тронулся. Наверно, надо бы оставить эту тему, но Сергей уже не мог. Распирало. Откашлявшись, он начал выспрашивать, смотря то на дорогу, то на посерьезневшую женщину, сидящую по правую руку от него. 

- Изменил что ли, Люб?- как бы невзначай поинтересовался Соболев. 

- Почему сразу "изменил"?- Люба как-то даже искренне возмутилась. 

Сергей хмыкнул. Да, он бы тоже ей не стал изменять. Наверно. 

- Не знаю,- ответил вслух, пожимая плечами и почесывая пальцами подбородок,- Мне вот изменили. Бывает... 

А потом сразу продолжил, не желая заострять внимание на себе. 

- Или ты изменила? - и хитро подмигнул. 

- Нет,- Люба слабо улыбнулась, оттаивая, - И я не изменила. 

- А что случилось? 

Люба молчала. Вежливая улыбка на губах трансформировалась в рассеяную, ореховые глаза подернулись мутной дымкой. 

-Характерами не сошлись?- Сергей не скрыл иронии в голосе, считая это глупой формулировкой. Ну, что значит "не сошлись"? Значит не очень-то и надо было "сходиться"... 

- Нет,- Вознесенская медленно покачала головой, продолжая смотреть куда-то мимо него. Вздохнула,- Не смогли пережить. 

- Что не смогли пережить?- не понял Соболев. 

- Горе случилось. Не смогли пережить,- как-то слишком просто ответила Люба. 

- Горе? Что ж за горе, что вместе никак?- Сергей сначала спросил, а только потом подумал, что это уже верх нетактичности, и Любовь Павловна будет права, если его прямо сейчас пошлет с его любопытством. 

Но Люба не послала. Ореховые глаза влажно блеснули. Красивые губы заметно дрогнули. 

- Смерть ребенка...- пробормотала и только тогда отвернулась от него, уставившись в лобовое стекло. 

Сергей не помнил, когда в последний раз чувствовал себя настолько не знающим границ идиотом. И ведь хорошо воспитан...вроде...Чёрт...От Любиных тихих, но насквозь пропитанных болью слов по телу прокатилась холодная влажная волна, выступая вдоль позвоночника неприятной испариной. Шутить и спрашивать ещё о чем-то резко расхотелось. Повисла давящая на плечи тишина. 

- Давно?- кашлянув, хрипло уточнил Сергей. 

Ему как-то не верилось. Люба была такая светлая, улыбчивая. Соболеву, как и любому другому человеку, казалось, что с такими людьми никогда ничего плохо не происходит. 

- Полтора года назад,- глухо сообщила Любовь, не поворачиваясь. 

- Ясно,- не знал, что ещё сказать. Да, наверно, и не надо. 

Подождал несколько мгновений и щелкнул радиоприемник, чтобы заполнить вязкую гнетущую тишину. Полилась популярная музыка вперемешку с утренним шоу. Прошло еще несколько минут. Люба откашлялась и повернулась к нему. 

- Так понравились пирожки, да?- так деликатно, будто они после ссоры мирятся. Сергей улыбнулся.